КУРСОВАЯ РАБОТА

"Соборность и ее интерпретации в русской философии XX века"

Введение

Cмысл, вкладываемый в категорию «соборность», чрезвычайно глубок и многогранен. Ввиду нарастания остроты глобальных проблем современности, с которыми неразрывно связаны наиболее рельефные противоречия развития современной России, категория «соборность» вызывают к себе огромный исследовательский интерес, как могущая содержать в себе (за счет претензии на конкретную «всеохватность», всеобщность) потенциал решения кризисных ситуаций различного уровня. Действительно, соборность зачастую предлагается и как основание для формирования идеологии современного российского государства, и как базис для гармоничного решения противоречий между развитием личности и общества, межнациональных противоречий, проблем противостояния общества и природы, эскалации гонки вооружений, кризиса нравственности, классовых конфликтов и т.п. (список «недугов», от которых может помочь практическая реализация содержания соборных концепций можно продолжать еще долго). Однако в рамках обоснования актуальности тематики данной работы наиболее важен следующий вывод: многими исследователями отстаивается фундаментальная значимость категории «соборность» как базисной для решения актуальнейших противоречий современности, как на мировоззренческом уровне, так и в рамках конкретных методологий и практик социальной деятельности. Именно эта практическая значимость (глубоко, впрочем, фундированная теоретически) подчеркивалась плеядой русских философов, которые (начиная с А. С Хомякова) стали основоположниками разработки «соборных концепций». В связи с этим, весьма актуальным представляется нам многоаспектное изучение категории соборность как сущностной характеристики социокультурного развития российского социума. На основании этого исследования мы можем оказаться ближе к пониманию основанных на единых принципах, конкретных «механизмов» решения многих острых проблем современности, либо, в случае обоснования пессимистических выводов, сможем развеять очередную иллюзию относительно существования философской «панацеи от всех бед».

Таким образом, разработка рассматриваемой темы представляется актуальной и на уровне социально-философского исследования глобальных противоречий социального развития.

Цель

Целью работы является исследование идеи соборности в русской философской мысли.

Задачи

Достижение этой цели предполагает решение ряда задач:

1) Рассмотрение учения А.С. Хомякова, о соборности, как положившего начало исследованиям и спорам по проблеме в русской философской мысли.

2) Рассмотрение учений о соборности мыслителей XX века: Н.А. Бердяева, протоиерея Сергия (Булгакова), иерея Павла (Флоренского), Вячеслава Ивановича Иванова.

1. Понятие и возникновение учения о соборности в русской философии

Соборность – понятие русской философии, выработанное Хомяковым в рамках его учения о Церкви как органическом целом, как о теле, главой которого является Иисус Христос. Церковь прежде всего есть духовный организм, целостная духоносная реальность, а потому все члены Церкви органически, а не внешне соединены друг с другом, но внутри этого единства каждая личность сохраняет свою индивидуальность и свободу, что возможно только в том случае, если единство зиждется на бескорыстной, самоотверженной любви. Только тогда постигаются истины веры, ибо полная истина принадлежит всей Церкви в целом, а не одному лицу или учреждению, сколь бы авторитетны они ни были. Человек находит в Церкви «самого себя, но себя не в бессилии своего духовного одиночества, но в силе своего духовного, искреннего единения со своими братьями, со своим Спасителем. Он находит в ней себя в своем совершенстве, или точнее находит в ней то, что есть совершенного в нем самом, – Божественное вдохновение, постоянно теряющееся в грубой нечистоте каждого отдельно личного существования». Соборность – это свободное единство членов Церкви в деле совместного понимания ими правды и свободного отыскания пути к спасению, единство, основанное на единодушной любви к Христу и божественной праведности. Необходимо заметить, что в развитии учения о соборности, Хомяков опирался на наследие немецкой классической философии и прежде всего на груды Шеллинга. Немецкий мыслитель, исходя из общих установок своей системы, считал, что все существующее «обладает единством, из которого оно произошло». При этом, чем ближе вещь, явление к «единству», тем оно совершеннее, и, напротив, обособление от всеполноты подавляет «стремление вернуться к единству всего» а значит и обрести идеал. Анализ взаимоотношения единства и множественности приводит философа к выводу, что «каждому дано свое особенное время, чтобы оно в множестве было единым и в бесконечности – конечным» Задачей философии, причем, очень трудной и доступной лишь узкому кругу мыслителей, и является, по мнению Шеллинга, выделение божественного, т.е. единого начала в «наличном бытии всех существ».

А.С. Хомяков в противовес католицизму и протестантизму считает неприемлемым определение церкви как формального, внешнего союза мирян и клира, ибо сама экклезия не может рассматриваться как «множество лиц в их личной отдельности» ". Церковное единение предполагает качественные характеристики и не может ограничиться количественными параметрами. Важнейшей чертой качественной стороны жизни церковной общины выступает «углубленность ее членов в Истину».

При этом для русского мыслителя принципиально важно подчеркнуть два момента: во-первых, истина не принадлежит избранным, она – достояние всех тех, кто «вошел в церковную ограду»: во-вторых, приобщение к истине не может быть насильственным, так как «всякое верование… есть акт свободы». Отвергая принуждение как путь к единству, он ищет более эффективное средство, способное сплотить церковь. Таким средством, по его мнению, может быть только любовь, характеризуемая при этом не только как этическая категория, но и как сущностная сила, обеспечивающая «за людьми познание безусловной Истины». Наиболее адекватно выразить сочетание имманентного единства, основанного на свободе и любви, может, по мнению А.С. Хомякова, только понятие «соборный». Последнее подчеркивает не только внешнее, видимое соединение людей в каком-либо месте, но и постоянную возможность такого соединения, иными словами, это «единство во множестве». Для русского мыслителя слово соборный «содержит в себе целое исповедание веры» и любая попытка его заменить другим термином означает отказ от православного понимания церкви.

Анализируя церковные критерии соборности, А.С. Хомяков приходит к выводу, что они проистекают от «духа Божия», живущего в церкви и «умудряющего ее». Само проявление этого духа многообразно, он выступает «в писании, в предании и в деле». Следовательно, соборность является как «дар благодати, даруемый свыше» – это внутреннее основание «непогрешимости соборного сознания». Внешним же критерием соборности выступает принятие тех или иных религиозных положений «всем церковным народом». Ярким примером подобного одобрения всей церковью религиозных истин были Вселенские соборы, выработавшие христианские догматы и каноны. Согласно взглядам Хомякова, соборное сознание не может рассматриваться как статичное образование. Например, «нет пределов писанию», ибо «всякое писание, которое Церковь признает своим, есть Священное Писание». Следовательно, по мере одобрения «всей полнотой церкви» тех или иных религиозных положений, они приобретают статус «соборных решений».

Для мыслителя «церковный народ», то есть видимая церковь, живет по христианским принципам лишь постольку, поскольку подчиняется церкви невидимой. Поэтому, как считает Шапошников, что внутренний критерий соборности, связанный с Духом святым, и внешний ее критерий, опирающийся на «единомыслие церковных чад», не противостоят, а взаимодополняют друг друга.

Исходя из этого, понятно, что церковь Мистическая и историческая взаимосвязаны между собой. Реальная церковная практика никогда полностью не воплощает идеалов церкви небесной, но именно в силу этой взаимосвязи христианское учение «становится жизненным». Оно изменяет не только душу индивида, но и его отношение с другими людьми, то есть социальную сферу, так как «благодать веры не отделима от святости жизни». В этой связи отметим, на наш взгляд, спорную позицию С.С. Хоружия. Известный философ считает, что учение Хомякова о соборности «оказалось, по существу, раскрытием одного главного вывода: вывода о благодатной и сверхэмпирической природе Соборного Единства», в нем идет речь о «Церкви мистической и невидимой» Мы уже отмечали, что нет непроходимой границы между церковью мистической и земной, но более того, А.С. Хомяков был убежден, что соединение человека с Христом «тогда лишь получает свой венец, когда оно осуществляется в реальном мире, в принципе общежития.»

Итак, «единство во множестве» выступает определяющим признаком соборности, позволяющим выделить этот феномен из мира других духовных образований. В свою очередь, соборность становится у Хомякова и его сторонников критерием правильности религиозной веры и основанной на ней церковной жизни, имеющей в их концепции определяющее значение и для всех других сфер человеческой Деятельности. Анализ применения принципа соборности в духовной сфере, который предпринял главный идеолог славянофильства, поможет более полно представить его взгляд на эту проблему.

Анализ взглядов А.С. Хомякова на соборность показывает, что он не только первым в отечественной философии попытался выявить ее основные признаки, но и рассмотрел развитие церкви и общества, исходя из соборных установок. Его экклезиология и историософия делают акцент на реализации принципов соборности в церковной и социальной сферах. Русский мыслитель обозначил также в самом общем плане подходы к пониманию соборности как онтологическому и гносеологическому феномену.
В этой связи понятно, что последующие философы и богословы, обращаясь к проблемам соборности, в той или иной мере должны были определить свою позицию по отношению к А.С. Хомякову и славянофильству в целом.

2. Интерпритация учения о соборности в русской философии XX века

2.1 Учение о соборности Н.А. Бердяева

Николай Александрович Бердяев принадлежал к экзистенциально ориентированному течению русской мысли, которое исходило из примата личного начала над социальным. Он писал: «В иерархии духовных ценностей первое место принадлежит личности, второе место обществу и лишь третье место государству». Казалось бы, такая позиция делает философа противником соборности и, действительно, у Н. Бердяева многократно встречаются концепции «неразвитости личного начала в русской истории». В отличии от славянофилов, для которых отсутствие рыцарства в русском государстве было благом, для него это – «горе». Именно этим объясняется то, что «личность не была у нас достаточно выработана, что закал характера не был у нас достаточно крепок. Слишком великой осталась в России власть первоначального коллективизма». Эта власть выразилась, по мнению философа, в сохранении сельской общины, в «размытости» личной ответственности и личной инициативы. Этот коллективизм консервировал старое и мешал утверждению нового, он был свидетельством «не нового, а старой нашей жизни, остатком первобытного натурализма».

Критично анализируя русскую историю, Н. Бердяев в тоже время не принимает и ценности западной цивилизации. Последняя развивала личное начало, формировала активность человека в социальной сфере, но она извратила иерархию ценностей, заставив служить «не Богу, а мамоне». Западный мир не смог удовлетворительно решить и проблему взаимоотношения личности и общества. Личностное начало вырождается в индивидуализм, люди начинают рассматриваться как отдельные атомы, а само общество сводится лишь к взаимодействию индивидуумов, тем самым человек отрывается» от всех органических исторических образований».
А поскольку человеческая природа может «суживаться и расширяться», постольку должна быть понятна динамика этого процесса. Индивидуализм, эгоистический утилитаризм делают человеческую природу «маловместительной и невосприимчивой к источникам творческой энергии». Напротив, когда личность входит в «иерархию онтологических реальностей», ее границы расширяются. Итак, индивидуализм не может создать условия для раскрытия духовного потенциала человека, ибо его нельзя «мыслить вне общества». В связи с этим делается вывод о том, что для понимания личности необходимо обращение к ее «жизни в обществе, в соборности».
Подобная трактовка не означает, что мыслитель выступает против индивидуального своеобразия, напротив, он убежден в «неповторимо-индивидуальной судьбе» каждого человека. Отсюда понятен его негативизм по отношению к учениям, обосновывающим примат коллектива над личностью. Если в индивидуализме «личность разлагается и распадается», то и в безрелигиозном коллективизме, мы видим то же самое, он превращает общество в союз «безличных атомов». В таком коллективе происходит окончательная «гибель личности человеческой», она лишается в нем «подлинной реальности». Следовательно, ни индивидуализм, ни светский коллективизм не могут создать условий для полноценной духовной жизни личности. Для преодоления этих негативных тенденций социальная сфера должна строиться по иерархическому принципу и взаимоотношения между людьми должны быть иерархическими. Иерархизм предполагает неравенство, деление на высших и низших, но это не должно пугать, т. к. только неравенство выступает «источником всякого творческого движения в мире». Неравенство содержит многообразие, оно противоположно обезличиванию человека. Поэтому «никакая личность в иерархии личностей не уничтожается и не губит никакой личности, но восполняет и обогащает». В связи с этим становится понятным, что полноценность индивида «связана» не с индивидуализмом и не с безликим коллективизмом, а с универсализмом.
Отмечая специфику экзистенциальной философии, Н. Бердяев подчеркивает, что она есть «выражение моей личной судьбы», но в то же время «судьба моя должна выражать и судьбу мира и человека». Но цель будет достижима не при переходе «от индивидуального к общему», а лишь при условии раскрытия «универсального в индивидуальном». .

Итак, предметом философии должно стать рассмотрение и индивидуальных особенностей человека, и вместе с тем – выделение «универсального» в каждой отдельной личности. Но это и есть соборность, объединяющая людей на почве общих для них высших ценностей, не уничтожая при этом их индивидуальной неповторимости. Н. Бердяев приходит к выводу, что индивидуализм сочетается с «духом соборности». При этом философ пытается ответить на принципиальный для его творчества вопрос о том, «как соотносится соборность и свобода?». По его мнению, данная проблематика является одной из центральных для отечественной духовной традиции и неслучайно «все богословствование Хомякова есть гимн христианской свободе». Бердяев абсолютизирует хомяковское понимание свободы, превращая идеолога славянофильства в отрицателя всякого авторитета, для которого ни церковная иерархия, ни даже церковный собор «не есть авторитет». Более того, даже Бог не является авторитетом, эта категория «унижает его», он «есть свобода, и в свободе лишь может он раскрыться». Подобное понимание свободы безусловно содержит опасность «своевольного искажения евангельской религии». Бердяев это понимает, для него протестантская индивидуализация христианства неприемлема. Он подчеркивает, что «русская идея христианской свободы принципиально отличается от «мысли протестантской"». Если в последней личная свобода в «делах веры» выступает как непримиримый антагонист авторитаризму католицизма, то православная проблема свободы «ставится совсем не в противоположении церковного авторитета и индивидуализма». Органическое понимание церкви, выраженное в соборности, снимает антиномию индивидуализма и авторитаризма.

Для западноевропейского сознания учение о соборности трудно доступно и в силу того, что оно «почти непередаваемо на иностранных языках», и по причине схематизма «мысли протестантской и католической, всегда склонной к противоположению авторитета и индивидуума».

Русская духовная традиция не сводит христианскую свободу лишь к борьбе «за права индивидуума, защищающегося и разграничивающегося с другими индивидуумами», то есть она не ограничивается формальными и бессодержательными ее характеристиками. Отечественной философией, по мнению Бердяева «проблема свободы становится на, большей глубине».

Действительно, если индивид «добровольно входит в церковную ограду» тогда «церковь не может быть для него внешним авторитетом». В этом случае свобода трактуется не как «формальное право», а как содержание человеческой деятельности, «как обязанность христианина». Поэтому в русской мысли и жизни «свобода есть бремя и тягота, которую нужно нести во имя высшего достоинства и богоподобия человека». Подобные установки не могут быть «понятны индивидуалистически», их реализация требует определенного отношения к другим людям, ибо без этого невозможно «осознание своих обязанностей». Само превращение человека в личность предполагает «другие личности и сообщество личностей». Однако, с точки зрения автора, «врагом личности является общество, а не общность, не соборность». Социум воспринимается как «внешняя среда», ограничивающая личность, соборность же есть» органическое развитие» внутренних, сущностных потенций человека. Создать подобную «соборную среду» в рамках секулярного общества невозможно, она доступна для человека только в подлинной церкви Христовой, вмещающей «в себя личность человека и свободу человека». Вся сложность в достижении этой цели заключается в том, что сама церковь в реальном историческом процессе может быть «понята двояко», с одной стороны, она выступает как «духовная соборность, с которой я соединяюсь в свободе», но с другой стороны, как экклезия и «социально организованная историческая группировка, способная внешне насиловать мою совесть и лишать мои нравственные черты характера чистоты, свободы и первородности, т.е. быть «общественным мнением». .

Отношение Бердяева к христианским конфессиям было достаточно сложным. Разделение евангельской религии на различные направления он оценивал как «роковой факт», который «был величайшей неудачей христианства в истории». .

Доминантной темой христианства и является сотериология, т.е. учение о спасении, которая по-разному понимается различными конфессиями, Для Бердяева, несмотря на его экзистенциальные установки, неприемлем «трансцендентный эгоизм», сводящий задачи христиан лишь к индивидуальному, личному спасению. Эта концепция разрушает «интегральное», соборное понимание церкви, истощает духовные творческие силы церковного организма. Индивидуализация христианской сотериологии лишает личность «социальной перспективы бытия». Бердяев не может согласиться с теми, кто утверждает, что эгоистическое понимание спасения сочетается с идеей церковности. Напротив, он считает, что подобный подход подвергает реальность церкви «номиналистическому разложению». Тезис православия о том, что можно спастись лишь в церкви, утверждает «соборность спасения, спасение в духовном обществе и через духовное общество». Именно в утверждении «соборности спасения» будущее христианства и ответ па вопрос о предстоящем земном существовании человечества. Или христианство будет господствовать «в небольшом уголке человеческой души», спасая отдельно избранных индивидов, или оно станет духовной энергией, преобразующей «жизнь человеческих обществ и культур».

Критично оценивая католицизм, протестантизм и даже православие, Бердяев все же безусловно отдавал предпочтение восточному христианству. Хотя он утверждает, что «в эмпирическом образе православной церкви, какой она дана в истории, раскрытия соборности в чистом виде встретить нельзя», однако именно эта конфессия в своих недрах содержит «дух религиозного коллективизма», отличный» от знакомых Западу категорий авторитарности и индивидуализма». .

Православие оказало формирующее влияние на историю русского народа, на выработку «русской идеи». В ходе становления русского этноса национальные и религиозные начала теснейшим образом переплелись и «русская история явила совершенно исключительное зрелище – полнейшую национализацию церкви» . В России церковь и нация взаимообусловливают друг друга, не только православие «воспитывает русский дух», но и национальные черты «запечатлеваются в церкви». Вселенское христианство пленяется русской землей и растворяется «в коллективной национальной стихии». Отсюда и проистекает особое значение соборного начала как в русском православии, так и в отечественной жизни и целом.

В заключение отметим, что в оценке Н. Бердяевым учения о соборности отразилась его непоследовательность. Наш анализ показывает, что русский мыслитель, основой истиной соборности считал «истинную церковь Христову», в которой может проявляться индивидуальный универсализм – единственно возможная форма существования соборности, однозначно отрицая светский коллективизм и тем более индивидуализм.

Следовательно, Бердяева можно назвать сторонником учения о соборности и, в то же время, отстаиваемые им установки явно недооценивают значение этой интуиции. Он сам неоднократно признавался, что в его «философии есть противоречия, которые вызываются самим ее существом и которые не могут и не должны быть устранены». Отношение мыслителя к соборности и является таким «неустранимым противоречием».

2.2 Учение о соборности протоиерея Сергия (Булгакова)

Видное место в раскрытии идей соборности в русской философии принадлежит протоиерею Сергию Булгакову. Соборность, по его мнению, трудно выразить в каких-либо рациональных схемах, но ее можно отыскать «во всем многообразии жизни». В этой связи понятно, почему философ анализирует проблемы соборности не только в работах посвященных экклезиологии, но и в «Философии хозяйства», и в «Трагедии философии», и в публицистике.

Разделяя общие положения философии всеединства, выработанные В. Соловьевым, мыслитель приходит к выводу, что существует своеобразный «физический коммунизм бытия», так как «физически все находит себя или есть во всем, каждый атом мироздания связан со всей вселенной».

С.Н. Булгаков считает индивида «проводником всеединяющего божественного начала в стихийную множественность». Однако и в самой человеческой природе также проявляется «болезнь бытия», так как она в своей «индивидуальной и самостной стихии» вырывается «из своего софийного единства». Историческое человечество существует как смена поколений, между которыми «кипит индивидуальная, классовая, национальная борьба». Подобная раздробленность имеет «свои корни в мировом грехопадении, в котором заключается основание всего исторического процесса». Утрачивая связь с Богом, люди тем самым разрушают и единство между собой, кладя в основу своей активности эгоистические интересы. История человеческого общества дает право сделать пессимистический вывод о том, что «соборность осуществляется едва ощутимым намеком, ибо эгоизм, т.е. противоположность соборности, есть закон нашей жизни».

В то же время человек в результате грехопадения хотя и нарушает софийное единство мира, но при этом не отрывается «от своего софийного корня». Отсюда противоречивость истории, сложное переплетение в ней центростремительных сил, объединяющих людей с духовной первоосновой, и центробежных сил, разъединяющих общество на враждебные друг другу группы. Наличие «энергии солидарности», или любви, обеспечивающей «единство многих», показывает, что «соборность, есть пребывающая основа нашего бытия».

Итак, о. Сергий приходит к выводу об антиномичности человеческой природы и человеческой истории, ибо, с одной стороны, законом жизни индивидов выступает эгоизм, с другой – «коренное основание» человечества реализуется лишь через соборность. Эта антиномичность объясняется приобщенностью человека и к Софии, и к эмпирическому бытию, он есть и «потенциальное все», и «продукт этого мира». Софийное начало проявляется в реализации соборных установок как в личной, так и в социальной сферах жизни индивида; напротив, эмпирический мир порождает «раздробленность интересов, эгоизм, войну против всех». В целом в рамках земной истории эти противоречия не преодолеть, но «невозможное человеку возможно Богу», и в эсхатологической перспективе соборность восторжествует. Булгаковский анализ соборности особо подчеркивает ее онтологическую природу, она не может быть сведена к внешнему единению, к согласию во мнениях между людьми. Подобное формальное единство возможно в секте, научной школе, в политической партии, но оно остается «столь же отдаленным от соборности, как и войско, руководимое одной властью и одной волей».

Булгаков разделяет мнение Хомякова о том, что соборное единение не может быть основано на принуждении, оно появляется лишь тогда, когда свое собственное «Я» отождествляется с другим Я и любит его как самого себя». Общетеоретические положения о соборности Булгаков кладет в основу анализа церковной жизни, социальной сферы бытия человека. Эволюция взглядов мыслителя шла от философии к богословию, этот процесс отразился и во взглядах на соборность. Церковная соборность начинает рассматриваться как высшее проявление «единства во множестве». Наиболее адекватно соборные начала выражены в восточном христианстве, ибо «душа православия есть соборность». Понятно, что православная экклезиология не может обойти вниманием эту тему, ее игнорирование равносильно «радикальному непониманию православной церковности».

Сложность в раскрытии церковной соборности состоит в том, что «понятия языка не вполне выражают сущность познаваемого», к тому же проявление «единства во множестве» в религиозной сфере многообразно. Наиболее общей классификацией церковной соборности, по мнению С. Булгакова, является выделение в ней двух сторон: внешней – количественной и внутренней – качественной. Внешнее понимание соборности обращает внимание на связь церкви с соборами, то есть «определяет церковь как содержащую учение вселенских поместных соборов». Оно также подчеркивает мысль о том, что «церковь собирает, включает в себя все народы и простирается на всю вселенную» Поскольку и соборы, и география распространения христианства зависят от исторических условий, от «высоты духовных запросов эпохи», то внешнее проявление соборности обусловлено «человеческим фактором».

Внутреннее определение соборности делает акцент на то, что она «причастна Истине, живет в Истине». Эта истина имеет трансцендентный характер, она не зависит не от каких внешних условий человеческой жизни. Качественная сторона соборности своим основанием имеет учение о Троице, Бог един и в то же время существует в трех ипостасях, каждая из которых обладает индивидуальными качествами. «Единство во множестве» находит в Троице свое наиболее полное, абсолютное выражение, поэтому «Святая Троица есть предвечная соборность».

Человек сотворен по образу Божию, а значит принял от него «образ ипостасности». Адам и Ева уже выступают не только «как двоица», но они «имеют в себе дальнейшее множество». Следовательно, человек с самого начала замыслен не как отдельный индивид, а как «многоединство». В связи с этим понятен вывод С.П. Булгакова, согласно которому «полнота образа Божия раскрывается и осуществляется не в отдельном индивиде, но в человеческом роде, множестве для которого существует не только Я, но и Ты, и Он, и Мы, и Вы, которое соборно как род и призвано к любви». Грехопадение разрушает «внутреннюю соборность», так как человек «добровольно отпадает от Истины». Боговоплощение вновь делает возможным для человека процесс богоуподобления, божественное и человеческое от конфронтации переходят к сотрудничеству, то есть к богочеловечеству. С богопоплощения начинается история христианской церкви, которая «есть живое пересечение двух жизней, двух миров, божественного и человеческого». Природа церкви «есть тайна, превозмогающая ум», ее истины постигаются верой, причастностью к мистической жизни церковного организма, к «Телу Христову, в котором действует Дух святой». Эта причастность возможно лишь при преодолении «ограниченности своего Я», в «соборе вместе с другими, узнавшими Истину». Вот почему в конечном счете церковная жизнь – это «жизнь в истине и единстве, которому присуща мудрость и цельность, целомудрие».

Автор считает, что в русском религиозном сознании синтез мудрости и цельности, то есть целомудрие, выражается в символе божественной Софии. Божественная София для Булгакова «есть предвечная умопостигаемая Церковь», то есть она отождествляется с небесной церковью. А поскольку небесная церковь наиболее полно выражает сущность Троицы, то постольку она воплощает в себе соборные принципы. Итак, Троица – София – Церковь содержат соборные начала, именно в них соборность находит и источник и высшее обоснование. Следовательно, соборность является свойством, уходящим в «самые недра церковной жизни», ив этой связи к ней нельзя приобщиться при помощи рационалистических построений.

Итоговым выводом о. Сергия о сущности соборности является тезис о том, что «соборность есть на самом деле единство и на самом деле во множестве» Личность едина «со многими в свободном принятии общих ценностей», сохраняя при этом свои индивидуальные качества и тем самым давая возможность «осуществить свое же я в его истинной полноте».

2.3 Учение о соборности иерея Павла Флоренского

Иерей Павел Александрович Флоренский занимает особое место в истории русской философии и богословия, ибо он стремился не только к синтезу православных и философских начал, но и к «воцерковлению всего человеческого знания». Отсюда энциклопедическая образованность, рассмотрение широкого круга богословских и философских вопросов, анализ многочисленных естественнонаучных и гуманитарных проблем, в кругу которых было и учение о соборности.

Среди идейных источников, оказавших влияние па формирование взглядов Флоренского, можно отметить философию Платона, неоплатонизм, исихазм. Из русской философской традиции наибольшее значение для становления его идей имели славянофилы и В.С. Соловьев.

Он солидарен с А.С. Хомяковым в том, что «все русское у нас затирается» и относит себя к направлению, стремящемуся «к церковности и к самобытности народной». Мыслитель принимает тезис славянофилов о недоступности религиозных истин рассудочному анализу, ибо «православие показуется, но не доказуется». Близко ему славянофильское стремление преобразовать русскую жизнь на православных началах. Так же, богослов принимает соловьевскую идею о «всеединстве», то есть мысль о том, что «божественное начало не есть только единое, но и все не есть только индивидуальное, но и всеобъемлющее существо». Но если В. Соловьев пытается в своей философской системе синтезировать теологию и философию, спять оппозицию между верой и разумом, то для Флоренского такая позиция неприемлема. С его точки зрения, компромиссы между религиозным и светским в конечном итоге вредят православию, поэтому он заявляет, что выступает «против примирительной философии Вл. Соловьева».

В творческом наследии Флоренского нет специальных работ непосредственно посвященных соборности, и это неслучайно. Выступая с программой создания экклезиологии, которая бы отражала «полноту бытия», он приходит к выводу о том, что церковь, то есть «Тело Христово вселенско или всемирно, всевременно и всеобразно. т.е. не исключает из себя никакого богозданного мироздания космоса». Поэтому соборные принципы органически присутствуют в творчестве мыслителя при анализе онтологических, гносеологических, социальных проблем. Наиболее ярко, на наш взгляд, понимание Флоренским соборности представлено в его работе «У водоразделов мысли». Рассматривая особенности русской песни, философ приходит к выводу, что в ней «единство достигается внутренним взаимопониманием исполнителей, а не внешними замками». Каждый участник хора импровизирует, но «тем не разлагает целого, – напротив, связывает прочней, ибо общее дело вяжется каждым исполнителем, – многократно и многобразно».

Западная традиция строит свои философские системы на «логическом единстве схемы», появляется своеобразное «системоверование». В результате мысль уподобляется «канцелярскому механизму, с внешними, скудными, но точно определенными заранее отношениями». Подобное «единое построение» не замечает многочисленных «внутренних неувязок», оно враждебно соборным установкам, так как нивелирует множественность, все сводя к формальному «подчинению одному». Другое дело, единство не придуманное, а жизненное, порожденное коренными вопросами мысли, «соцветие философских тем», связанных между собою подобно «тканям организма, разнородным, по образующим единое тело». При характеристике целого, каждая мысль «оказывается так или иначе связанной с каждой другой: это – круговая порука, ритмический перебой взаимопроникающих друг друга тем».

Итак, и для Флоренского «единство во множестве» становится главным признаком соборности, и в этом плане он продолжает линию А.С. Хомякова. Неслучайно, анализируя особенности русской песни, Флоренский специально подчеркивает, что она «есть осуществление того «хорового начала», на которое думали опереть русскую, общественность славянофилы», а он, как мы видим, на этом основании стремился построить свою философскую систему.

Одной из спорных проблем была славянофильская трактовка соборности. С точки зрения Флоренского, для подлинно православного верующего церковь высказывает истину, ибо «так изволилось Духу Святому». У Хомякова же церковные догматы становятся таковыми в силу одобрения церковным народом, то есть «постановлением всей церкви». Следовательно, создается впечатление, что в славянофильских взглядах па соборность «истина была имманентна человеческому разуму, хотя бы и соборно взятому, а не трансцендентно ему и из своей трансцендентности открывающейся ему».

Важное значение для понимания взглядов Флоренского на соборность имеет его учение об ориентировке. Его суть состоит в признании активности человеческого духа, заключающейся в способности концентрировать свои усилия на постижении и обладании определенными ценностями. Эта основная аксиома духовной жизни, по мнению богослова, так сформулирована в Библии: «Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (МФ. 6,21). «Сердце» же понимается им в духе восточной патристики, как «сосредоточие духовных сил, самый центр нашего бытия». Флоренский особо подчеркивает, что «не сердце построяет свое сокровище», а, напротив, «сокровище определяет сердце». Исходя из этого положения, он считает, что возможны два принципиально отличных понимания ценностей.

Первое ориентируется на человека, и в силу этого все усилия духа направляются на развертывание культуры без Бога, на отпадение от Бога. При этом речь идет не только о западноевропейской философии и науке, но даже и о религии в ее католической и протестантской формах. Католик «желает надеть на себя личину Христа», и вместо подлинного одухотворения его целью становится внешнее подражание Христу, появляется гордыня перед Богом. Протестант же уничтожает подлинную веру путем превращения Христа в «моральную схему». Из доминанты бытия Бог низводится на ступень личных интимных переживаний, ему отводится «лишь один уголок в жизни». И в первом, и во втором случае человек стремится «занять не подобающее ему место», т.е. обосновать свою независимость, «автономию от Абсолютного существа». Автономизм не только разрушает соборную природу церкви, но он приводит к распадению начал «внутренней жизни: святыня, красота, добро, польза не только не образуют единого целого, и даже и в мыслях не подлежат теперь слиянию».

Именно синтез «частных премудростей», которые «получены от Бога», является основой соборного разума церкви. С его помощью удается «избегнуть односторонностей и создать систему понятий, наиболее просто, наиболее экономично охватывающих всю совокупность духовной жизни».

Однако не только церковное познание опирается на соборные начала, в православии они становятся сердцевиной учения о церкви в целом. П. Флоренский вслед за А. Хомяковым подчеркивает особую значимость того факта, что первоучители славянства Мефодий и Кирилл при изложении Символа веры на славянском языке понятие кафолическая перевели «через соборная», конечно, разумея «соборность не в смысле количества голосов, а в смысле всеобщности бытия, цели и всей духовной жизни, собирающей в себя всех».

В заключение сделаем вывод, что согласно о. Павлу, ориентировка духа на индивида неизбежно приводит к автономизму, разрушающему союз Бога и человека, разлагающему подлинное единство людей в обществе, наконец, заменяющему цельное знание дробными, разрозненными взглядами. При таких последствиях реализация соборных начал ли в церкви, ни в социуме, ни в познании принципиально невозможна. Идеал социального устройства для Флоренского – это духовная, церковная общность людей, объединенных братскими чувствами, но сохраняющими свою неповторимую индивидуальность. Пафос его философствования заключается в утверждении жизненности православных идей. Они не могут оставаться только в сфере чистой мысли, а призваны преобразовать весь тварный космос, социальную и индивидуальную жизнь людей.

2.4 Учение о соборности Вячеслава Ивановича Иванова

Соборность понимается русским мыслителем весьма своеобразно, так как он считает, что символом «синтеза личного начала и начала соборного» выступает слово «анархия». Однако, с его точки зрения, есть анархия и анархия. Политическая анархия, изначально связывающая свои пути и цели с планом внешнего общественного строительства, в самых корнях извращает свою идею». Все дело в том, что социальные формы жизни людей, выходя на первый план, неизбежно ограничивают личную свободу. Подлинная же анархия «по существу отрицает всякое ограничение в деятельности индивида». При решении основной дилеммы жизни – «сытость или свобода», истинная анархическая идея отдает безусловное предпочтение свободе. Опорой этой свободы может быть только дух человека, ведущий борьбу против «порабощения его миром». Свобода для мыслителя приобретает не социальный, а эстетический смысл, она есть условие «роста человека вглубь и ввысь». Поэтому именно люди искусства выступают в обществе наиболее последовательными защитниками личной свободы.

Итак, исходная методологическая установка В. Иванова при анализе соборности оказывается противоречивой. Действительно, с одной стороны, ее источником выступает свобода индивида, своеобразный «анархический бунт», который чудесным образом сплачивает в общины людей, проникнутых «сродством взаимно разделенного восторга». С другой стороны, именно «соподчинение вселенской правде», приобщенность к божественному всеединству и делает личность носителем соборного духа. Иными словами, соборность порождается и» безудержной Свободой», и требует ограничения и соподчинения «вселенскому духу». Для мыслителя вышеизложенная антиномия выражает саму сущность соборности и любое стремление ее «преодолеть и разрешить» за счет умаления одного из начал ведет к деформации соборности. В своей известной работе «Легион и соборность» Иванов обосновывает данный тезис на примере анализа социальной деятельности людей. Он соглашается с тем, что «говорить о спасительности организации в наши дни-то же, что доказывать пользу здоровья». Развитие современного общества показывает необходимость при решении важнейших социальных проблем опираться на те или иные «фиксированные общности людей». Более того, для многих именно организация «возводится в верховный принцип общежития и обращается в мерило цивилизации». Среди всех стран мира наиболее далеко продвинулась в плане «всеобщей организованности» Германия. На ее примере наглядно можно увидеть «пороки современного социального прогресса». Безусловно, немецкое государство достигло выдающихся успехов в создании цивилизации, но это происходит за счет «обезличивания личности». В этой стране каждый индивид «помнит свое место и свое дело», подчиняясь «как части одной машины, количественному и качественному распределению национального труда». Подобную организацию В. Иванов называет кооперацией, особо подчеркивая, что она создается для достижения утилитарных целей, является «корыстным сообществом». При кооперации происходит «соглашение особей по видовому признаку с целью усиления вида». Усиление вида проявляется прежде всего в возрастании его вещественного могущества, в приобретении нового богатства, в удовлетворении возрастающих материальных потребностей людей. В результате происходит искажение ценностных ориентиров человека и этим «обусловливается его самоопределение не как личности, а как представителя вида», проявляется «бессилие начала личности перед началом вида». Индивид начинает воспринимать свое спасение, то есть главную цель своей жизни, как безусловное подчинение интересам вида и что-то «срединное и главенствующее» исторгается из целостного сознания личности. Энергия такого человека, производительность его труда увеличивается, но эта «мощь сверхличных центров муравьиного царства». Следовательно, форма немецкой организации людей есть «возврат в дочеловеческий период, высшая форма дочеловеческого природного организма».
Естественно, что подобное «скопление людей в единство посредством их обезличения» не может быть названо соборным. Это «Град Земной» по терминологии Августина. По перед человечеством открыт и другой путь – в «Град Небесный». Только в нем индивиду удастся «отстоять свою личность», сохранить свое «внутреннее бытие с его святынями». Подобное возможно лишь при условии самоопределения индивида, из чего следует, что «ревнивее всего должен человек в наши времена святить свободу». Объединение людей в «Граде Небесном» происходит не в силу давления внешних факторов, не на основе принуждения, а лишь через «добровольное послушание» тому, что человек «обрел как высший закон, в собственной сердечной глубине».

Соборность, по мнению В. Иванова, связана с историей человеческого общества, она «внутри» становления форм социальной жизни индивидов.

Первым проявлением «соборного сознания» является мифотворчество. Миф невозможно представить как плод индивидуального творчества, как свободный вымысел того или иного автора. Подлинный миф – это «постулат коллективного самоопределения, а потому и не вымысел вовсе и отнюдь не аллегория или олицетворение, но ипостась некоторой сущности и энергии». В силу этого мифотворчество соединяет теоретический и практический аспект соборности, оно проявляется не только в коллективном сознании, но и в коллективном действии.

В истории борются два начала, проявляются две энергии – они соотносятся, как «царство формы и царство содержания, как формальный строй и рождающий хаос». Символом первого выступает Аполлон, второго – Дионис. Диописийное начало выражает «божественное всеединство Сущего в его жертвенном разлучении и страдательном пресуществлении» , в нем личность находит опору для преодоления «замкнутости эмпирического Я» и приобщается «к единству Я вселенского». Аполлоново начало – это начало интеллектуальное, оно абстрагируется от реального жизненного процесса, погружает личность в служение форме, самым отрицательным последствием реализации этого начала выступает процесс» обезвоживания и обездушивания мира». Возникает «теоретический человек», единый творческий процесс распадается на обособленные отрасли со своими частными задачами.

Эллинская душа, по мысли В. Иванова, самовыразилась только «с обретением Диониса», так как в мистериях, посвященных этому богу каждый имел двойную цель «соучаствовать в оргийном действии и в оргийном очищении, святить и святиться, привлечь божественное присутствие и воспринять благодатный дар». Именно в силу этого жизненное дионисийское начало есть начало соборное, оно усиливает заложенную в человеческом духе «способность и потребность идеальной объективации внутренних переживаний». При этом процесс объективации предполагает «излучение энергии из человека», преодоление его «тесного Я». Иными словами, объективация возможна лишь при взаимодействии с другими людьми, она соборна по своей природе. Однако дионисийский порыв может содержать не только положительный, но и «отрицательный полюс человеческой объективирующей способности». Нетворческая, косная, варварская стихия приводит к нигилизму, то есть к «пафосу обесценения и обесформления». Поэтому хаос жизни должен быть дополнен «культом обязательных форм», то есть аполлоновым началом.

Итак, соборность в истории связана с жизненной, дионисийной основой, но она требует и «аполлоновского действа», хотя лишь в тех пределах, которые не убивают дух, человеческую энергию. Примирить эти два подхода может только религия, вмещающая антиномию личности, когда «нам предстоит наличность внутреннего опыта, раскалывающее наше Я на сферы «я» и «ты».

В первоначальном эллинстве существовала определенная гармония между «я» и «ты», внешний мир был раскрытием «микрокосмоса личности». Однако по мере развития гуманизма, восходящего к античности, на первый план выходит «я» и человек провозглашается «мерою вещей». Начинается длительный процесс «гуманистического самоутверждения человеческой особи», тем не менее «индивидуализма в нашем смысле греко-римская древность не знала», она лишь «предвкушала его». Индивидуализм в современном значении слова мог возникнуть, по мысли Иванова, только на почве, «вспаханной христианством». Эпоха Средневековья противоречива по своим характеристикам. С одной стороны, всеобъемлющее религиозное мировоззрение, которое «определяло место каждой вещи, земной и небесной, в расчитанно-сложной архитектуре своего иерархического согласия». С другой стороны, именно в этот период христианство «открыло тайну лика и утвердило окончательно личность». По мере того как рушились попытки Средневековья «построить земное общество по предполагаемой схеме иерархий небесных», религиозные ценности перестают играть доминирующую роль в жизни личности. Земной человек «не любит максимализма потусторонних надежд и последовательно должен был отвращаться от христианских посулов, как от сделки рискованной и убыточной для земного хозяйствования». В результате сфера трансцендентного мира все более заслоняется «я» человеческой личности и на первый план выходят субъективные устремления индивида, направленные «на строительство и украшение жизни». Эпоха нового времени характеризуется тем, что сама историческая действительность «должна была склониться… под ярмо гуманизма и стерпеть» Декларацию прав человека и гражданина». Однако гуманизм отнюдь не сделал человека более счастливым, его героическое обособление оборачивается социальными духовным кризисом. Неудивительно, что традиционный «гуманизм умирает» и современное общество все более «усвояет черты соборности». Следовательно, верховной ступенью человеческого общежития выступает «не организация, а соборность».

В деле утверждения соборных начал в истории особое место принадлежит России. Понятие соборности «почти не передаваемо на иноземных наречиях», в то же время для русских в нем звучит что-то «искони и непосредственно понятое, родное и заветное, хотя нет ни типического явления в жизни, прямо и всецело ему соответствующего, ни равного ему по содержанию единого логического понятия – «концепта».

В идейном наследии славянофилов самым существенным моментом, по мысли В. Иванова, выступает «вера в святую Русь». С его точки зрения, «верить можно только в то, что прямо не видишь и не осязаешь, что и доказать нельзя». Следовательно, в славянофильстве «земля русская и русский народ принимаются… не как очевидность внешнего опыта, но как существование в явлении, но метафизическая реальность». И если для западника душа России – понятие психологическое, описываемое через внешние признаки, то для славянофила она онтологична, сохраняет свои ноуменальные качества во «временных одеждах плоти». Соборность одна из таких ноуменальных характеристик русского народа.

Нигилистическое отношение революции к религии продолжает интеллигентскую линию на «забвение святынь». Именно интеллигенция, считавшая себя «множителем просвещения и свободы духа», учила народ ненавидеть традиционную Россию с «ее преданием и историческою памятью, религией и государственностью». Опыт русской революции, как считает мыслитель, убедительно подтверждает ложность интеллигентских атеистических установок. Подлинная демократия в нашем отечестве, начала народовластия» согласно велениям всенародной правды» возможны лишь тогда, когда «дело творчества новой России станет делом религиозной народной совести».

Славяне исстари привыкли решать все сообща и единомышленно. Соборность суть родовые, на генном уровне заложенные понятия русской души. А потому неистребимы. В связи с чем, идеи Соборности, истинно Народного, с широким представительством, Собора – "Совета Земли Русской" после краха СССР и, в особенности, катастрофических для страны и народа "демореформ" 90-х годов насущны, как никогда

"Собор", "соборность" – слова эти в своих значениях, на первый взгляд, прозрачны и в подробных дефинициях не нуждаются.Собор в первом его значении – это "Главная или большая церковь в городе; главная церковь в монастыре", во втором – "Собрание должностных или выборных лиц для рассмотрения и разрешения вопросов организации и управления" (толковый словарь русского языка Д.Н.Ушакова).

Нас интересует второе значение, к которому вплотную примыкает понятие "соборность".Соборность, в свою очередь, – это "Духовная общность многих совместно живущих людей" (словарь С.И.Ожегова, Н.Ю.Шведовой). Практически все словари, как советской эпохи, так и нынешние (см., например, толковый словарь Т.Ф.Ефремовой), данные лексемы неизменно помечают: "устар.", "истор.", "книжн.", "высок.", "церковн.". То есть: профессионалы-филологи относят их к довольно узкой сфере применения, мало связанной с повседневной нашей действительностью. Но так ли это?

"Собор", "соборность" – эти слова сейчас в нашем обществе весьма востребованы, не сходят со страниц журналов и газет, звучат в теле- и радиоэфире… Иначе говоря, составители словарей явно отстают от жизни. При всем при том нередко мало кто может внятно разъяснить этимологию (происхождении) этих слов, разобраться в тех глубинных смыслах, которые собор, соборность несут в себе. Достаточно сказать, что и в прошлом, и сегодня их трактованию посвящено немало серьезных трудов, дискуссии не утихают по сей день.

Так, понятие соборности, вроде бы, – древнее некуда, присутствует в 9-ом члене Символа Веры: "Веруем во едину, святую, соборную и апостольскую Церковь". Слово также происходит от уходящего в глубь веков однокоренного "собор". Однако, при всей "старообрядности" звучания, понятие сформулировано и введено в оборот православным философом А.С.Хомяковым сравнительно недавно – в середине XIX в. "Соборность, – писал он, – это свободное единство основ Церкви в деле совместного понимания ими правды и совместного отыскания ими пути к спасению, единство, основанное на единодушной любви к Христу и божественной праведности". По мнению философа, Православная церковь органично сочетает в себе два, казалось бы, взаимоисключающих принципа – свободу и единство и, тем самым, в корне отлична от авторитаризма церкви католической, в которой единство существует без свободы, и церкви протестантской, в которой свобода подразумевается вне единства. Данный постулат стал базовой идеей славянофильства, хотя не все славянофилы приняли к употреблению сам термин.

В последствии философами предпринимались попытки не только переосмыслить понятие соборности, но и вывести его за рамки чисто теософические, религиоведческие. То оно сводилось к общинности, общине, в которой "личность свободна, как в хоре" (К.С.Аксаков). То трансформировалось в идею некоего всеединства, в котором "единое существует не на счет всех или в ущерб им, а в пользу всех" (В.С.Соловьев). Переносилось на социально-политическую сферу в противовес буржуазному индивидуализму и социалистическому коллективизму (С.Н.Трубецкой). Ассоциировалось с солидарностью, солидаризмом - от франц. solidarisme, solidaire, то есть действующий заодно, что позволяло охватить проблематику от общечеловеческой, до внутривидовой, семейной (С.Н.Левицкий, последователь идей С.Л.Франка и своего учителя Н.О.Лосского)…

Вне всяких сомнений, что сегодня, говоря о соборности, тот или иной автор подразумевает все стороны российской жизни, так что в этом смысле понятие универсально. В то же время присутствует в слове немалая доля метафизики, мистицизма, причем, вне зависимости от того, верующий человек или нет. Вчитайтесь, вслушайтесь: "Соборность!" Слово, согласитесь, все же из высшей сферы – Духа, и по значению наиболее близко к тому, что изначально полтора столетия назад вложил в него А.С.Хомяков.

Вот, например, что есть соборность в понимании рядового учителя одной из челябинских гимназий М.Кудряшовой (заметка "Соборность – понятие русское" на сайте "Учительской газеты") – "мистическое единство, духовная общность…, основанная на свободе, христианской любви, православной вере и общем стремлении к достижению вселенской гармонии". Как видим, в заголовке, в самом определении четко указана понятийная связь с исконно русской ментальностью, с Православием, его тысячелетиями исповедуемыми духовно-нравственными ценностями.

Непрост вопрос, и что такое собор (в значении "собрание"). Из истории духовенства для решения основополагающих вопросов вероучения, церковного управления, дисциплины. Церковные Соборы разделяются на Вселенские, собирающие представителей всех самостоятельных местных Церквей, и Поместные (представители высшего духовенства самостоятельной местной Церкви). В Московском государстве, в особенности в XV-XVII вв., Церковные соборы созывались неоднократно, в числе важнейших был Собор 1666-1667 гг., осудивший раскол, а также Стоглавый Собор с участием Иоанн IV и Боярской думы начала 1551 г.. Созываются Церковные Соборы, в том числе Русской Православной Церковью, и сейчас.

Земские Соборы, как аналог государственного совещательно-законодательного органа, то есть светского (насколько термин уместен в отношении православной Руси, где ни один мало-мальски важный вопрос не решался без церковного участия), берут свое начало у нас с середины XVI в.. Иоанну IV и его соратникам необходимы были действенные меры по преодолению бесконечных раздоров между боярскими группировками, правительство, как бы сейчас выразились, национального согласия, которое преследовало бы своей целью не узкогрупповые, но общегосударственные интересы.Правда, первоначально назывались они не Соборами, но "Советами вся земли": в литературных памятниках XVI в. термин "земский собор" не встречается и редко встречается в документах XVII в.. А "земский" в то время означало – "государственный" (в отличие от "ратных", то есть воинских дел). От Боярской Думы Земские Соборы отличались как периодичностью и регламентами заседаний, так и составом представителей.

Земские Соборы не были постоянно действующим учреждением, созывались по необходимости, как правило, назревшей крайне. Заседать могли и по месяцу, и по полгода – до принятия решения. Решения, окончательные, обжалованию не подлежали. Такие полномочия Земские Соборы имели благодаря самим их устройством. В состав Земских Соборов, помимо царя и членов Боярской Думы – верховного правительственного органа, а также Освященного Собора – высшего духовенства Русской Православной Церкви могли входить представители различных местностей, званий и сословий государства Московского. Поместный и сословный принципы Земских Соборов придавали им особую легитимность и уникальный статус в глазах народных. Именно такой Собор в 1613 г. избрал на царство первого из Романовых и положил конец русской Смуте начала XVII в.Земские Соборы проходили вплоть до царствования Алексея Михайловича.

С воцарением Петра I, огнем и железом, ценою невероятных жертв человеческих (было потеряно более трети общего и около половины мужского населения страны) принявшегося насаждать в государстве западнические модели, с общенародными "совещаниями" было покончено.Но память о Земских, с широким народным представительством, Соборах в народе не угасла! В начале XX в. она напомнила о себе идеей Учредительного собрания. Учредительным собранием – "Хозяином Земли Русской" грезили несколько поколений так называемой прогрессивно мыслящей русской интеллигенции.

Необходимость созыва Учредительного собрания стояла первыми пунктами в программах всех российских партий социалистической и демократической направленности, в том числе – ленинской РСДРП(б). С отречением царя, в принципе, дело к Учредительному собранию и шло: после его созыва Временное правительство во главе с А.Ф.Керенским должно было сложить свои полномочия. Особое совещание с мая по сентябрь 1917-го подготавливало положение, в итоге: выборы в Учредительное собрание были объявлены всеобщими, прямыми, равными, тайными, по партийным спискам. Была создана специальная Всероссийская комиссия по делам о выборах, которая и назначила: сами выборы – на 12 ноября 1917 г., созыв Учредительного собрания (по итогам выборов)- на 23 ноября того же года.

Новоиспеченное советское правительство сразу после Октябрьского переворота даты выборов и созыва Учредительного собрания отдельным декретом подтвердило. Совнарком – Совет Народных Комиссаров, по решению II съезда Советов, сам был временным – "впредь до созыва Учредительного собрания". Кстати говоря, временный характер носили и его громкие декреты "О мире", "О земле", "О власти".Выборы в Учредительное собрание состоялись в срок и показали: за большевиков отдали голоса всего около 25 % избирателей (сравните, за "правых" эсеров было подано более 40% голосов). Расклад сил в предстоящем Учредительном собрании вырисовывался явно не в пользу большевиков. И на авансцену явился матрос Железняк с его сакраментальным: "Караул устал!".Впрочем, ленинцы от соборной идеи как таковой не отказались, вогнав ее в прокрустово ложе коммунистических догм и пресловутого "демократического централизма". "Единодушные" съезды Советов, партии, комсомола, имитирующие истинное народовластие, стали неотъемлемой частью большевистской России.

Славяне исстари привыкли решать все сообща и единомышленно. Прокопий Кесарийский, византийский историк эпохи Юстиниана (527-565 гг. от Р.Х.), писал: "Эти племена… не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим…". Свидетельством тому вечевые "демократии" Великого Новгорода и Пскова, просуществовавшие не одну сотню лет. А вот свидетельство нашего свободолюбия.

Император Византии Маврикий (VI в.): "Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе, их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению… Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как прочие племена, но предлагают им на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться… на положении свободных и друзей".

Но как же быть, спросят автора, с позорным для всякого русского "пятном" – крепостным правом? Что ж, был такой период в истории феодальной России. Как был он в истории феодальной Западной Европы. Окончательное закрепощение крестьян у нас произошло сравнительно поздно – при царе Алексее Михайловиче "Соборным Уложением" 1649 г., которое отменило Юрьев день и установило бессрочный розыск беглых крестьян. Однако: чем ответил возмущенный народ? Масштабным восстанием под руководством Степана Разина. Спустя сто лет народ поднялся по призыву Емельяна Пугачева. И – не счесть было локальных народных недовольств, прямых столкновений с дворянами и властью. В конечном счете налоги, барщина, оброк, которые русский крестьянин был "должен" государству и помещику, установились на компромиссном (приемлемом для сторон) уровне и, по мнению исследователей, не шли ни в какое в сравнение с теми податями, что в массе своей платил своим хозяевам западноевропейский крестьянин.

Кроме того, у помещика в России не было унижающего человеческое достоинство законного "права первой ночи" (лат. Ius primae noctis), когда где-нибудь в Испании "благородный" дон укладывал в постель крепостную невесту прежде, чем жених. За убийство крепостного российский помещик отвечал по суду, в отличие от западного "коллеги", для которого лишить жизни ослушавшегося раба было делом чести. Граф Дракула – сие есть порождение исключительно западноевропейской феодальной "практики".

При всем при том русский крепостной в массе своей барской воле был мало покорен. По свидетельствам современников, города и веси Российской империи в поисках лучшей доли "бороздили" миллионы беглых крестьян, и никакие полицейские меры ни при Петре I, ни при Бироне, при Елизаветах-Екатеринах не могли их свернуть обратно. Это в тесных "европах", где каждый акр земли на счету, скрыться было негде, а наш крестьянин, да и любой русский всегда имел выбор – уйти либо на Север, либо за Волгу, а там – на Урал, за которым и вовсе бескрайняя нехоженая Сибирь… Знаю об этом не понаслышке. Мои предки по линии отца некогда бежали в Поветлужье, осели в глухих костромских лесах. А родоначальник фамилии, как гласит предание, ростом был высок, чубат и бородат, в ухе имел кольцо – казачий знак, что единственный у родителей сын, то есть продолжатель рода.

Но даже и под ярмом крепостничества русские продолжали следовать своей исконной традиции – "счастье и несчастье в жизни считается делом общим". Крестьяне были объединены в сельские общины – уникальные самоуправляемые организации, которые "всем миром" "правили" дела своей повседневной, в том числе хозяйственной жизни, помогали страждущих, вдов содержали, убогих и сирот… Суровый климат, бедность почв, в условиях коих по одиночке попросту не выжить, поколение за поколением прививали нам взаимовыручку, соучастие, чувство братского плеча.

В русской общине либералы всяких мастей предпочитают видеть источник всех наших социально-экономических бед, общину, присущую нам общинность мышления и действий, как говорится, на дух не переносят. Но вот мнение такого мирового авторитета, как Д.И.Менделеев: "Общинное крестьянское земледелие… заключает в себе начала, могущие в будущем иметь большое экономическое значение, так как общинники могут, при известных условиях, вести крупное хозяйство, допускающее множество улучшений… Вообще в общинном и артельном началах, свойственных нашему народу, я вижу зародыш возможности правильного решения в будущем многих из тех задач, которые предстоят на пути при развитии промышленности и должны затруднять те страны, в которых индивидуализму отдано окончательное предпочтение".

Таким образом, собор, соборность суть родовые, на генном уровне заложенные понятия русской души. А потому неистребимы. В связи с чем, идеи Соборности, истинно , с широким представительством, – "Совета Земли Русской" после краха СССР и, в особенности, катастрофических для страны и народа "демореформ" 90-х годов насущны, как никогда.

Предыдущие отзывы посетителей сайта:

1 сентября 01:11 , Наталья:

Уважаемый Сергей, разделяю Вашу любовь к исконным русским традициям. Но есть неточности.

" Граф Дракула – сие есть порождение исключительно западноевропейской феодальной "практики".

Во-первых, Дракула- румын (точнее, валах) православного вероисповедания. И не граф он был, а воевода. Погиб на войне с турками. Легенда о вампире возникла на Западе многo позже. "Дракула" - дракон в переводе с румынского. Прозван за свою редкую жестокость. Настоящее имя - Влад Цепеш. Читайте о нем древнерусскую "Повесть о Дракуле".

"Суровый климат, бедность почв, в условиях коих по одиночке попросту не выжить, поколение за поколением прививали нам взаимовыручку, соучастие, чувство братского плеча."

В Малороссии - не суровый климат, а именно там зарождалась русская государственность... Климат - не причина братства.

2 сентября 16:59 , Посетитель сайта:

Собор может собраться для единственно правильной вещи-

найти нового русского царя и поставить его.

Другие сборища и иные решения для народа пагубны,а архиереи и митрополиты супротивны.

3 сентября 00:34 , Сергей Скатов :

Наталье

Согласен с Вами и в то же время – не согласен. При этом парадоксально: Ваши замечания не только не идут в разрез с суждениями, изложенными в статье, но дополняют их.

Смотрите.

«Граф Дракула» употреблено в качестве мифологемы. И здесь не важно, «дракон» он был, воевода, или кто там. Его история в нашем контексте в принципе не важна, а важно, что – был. И важно, что западными СМИ этот «образ» поднят на щит (книги, комиксы, фильмы и т.д.). А в русской истории, как мы помним, была всего навсего Салтычиха, как полагаю, одинокая, а потому несчастная женщина (этот тип нам и по сегодняшним реалиям известен). Ее, бедолагу, нет-нет, да помянут, и, думаю, бабушке икается. Но, согласитесь, – ЧТО Салтычиха перед Дракулой?

Далее. Малороссы. «В Малороссии - не суровый климат, а именно там зарождалась русская государственность... Климат - не причина братства». Здесь я готов спорить, как говорится, «до последнего», потому что моя горячо любимая мама – украинка. То есть данный «характер» мне опять-таки знаком не понаслышке.

Кстати говоря, с «малороссийским фактором» столкнулся батька Махно, когда пытался солидаризировать эгоистичное Гуляй-поле. Получалось, но на время. Награбив, «массы» с награбленным тотчас устремлялись «по хатам». А историю, державу вершили все же мы – самоотверженные и бескорыстные «кацапы», «москали».

И еще одна реплика, от которой не могу удержаться. По поводу: «разделяю Вашу любовь к исконным русским традициям». У меня, Наташа, не ЛЮБОВЬ. У меня нечто на уровне «органики». Я так слышу, осязаю, чувствую, я так ДЫШУ. И поделать что-либо с этим невозможно (пытались). Но Вы – женщина. ЛЮБИТЬ – Вам это на роду написано.

В любом случае – благодарю за отклик.

3 сентября 13:19 , avg:

Всё смешалось...

Недавно один человек (ORTHODOX) убеждал меня, что интеллигенции уже нет. Так вот, он очень ошибался. Если под интеллигентами понимать людей, у которых концепция идёт впереди факта, то их очень много, в том числе, на правом фланге. От этого, по-моему, происходит реальный вред.

Во-первых, по поводу Учредительного собрания и "грёз нескольких поколений так называемой прогрессивно мыслящей русской интеллигенции".

Выборы и Государственную Думу, и в Учредительное собрание проводились земствами. Напоминаю, что предводитель дворянства "по должности" был и председателем земской управы, поэтому те выборы, фактически целиком были дворянским предприятием. И Думы, и Учредительное собрание так или иначе концентрировали идеи этого самого дворянства. А вековая мечта его - обойтись без Царя, реальное же воплощение мечты - парламентское устройство западного типа. Отсюда и вся "революционность". Ни к какому народу или "соборности" эти учреждения отношения не имели.

Во-вторых, по поводу самой соборности. Этимология этого слова проста - от слова "собрали". Буквально. В плане народного представительства это означало собранных _временно_ и _случайным выбором_ людей для выработки решения по какому-либо конкретному вопросу. Исполнять его, или нет - решал Царь. Обязательными по традиции были лишь решения Земского (всей Земли) Собора. Таким образом, соборы - это был механизм выработки решений, позволявший избегнуть влияния на этот процесс всяких партий и заинтересованных лиц (бюрократии, например). Очень остроумный, я бы сказал, механизм.

В-третьих, по поводу "генетической соборности". Где уважаемый автор её увидел? Выйдите на улицу, съездите в деревню - да бОльших индивидуалистов, чем русские, Вы нигде не найдёте.

Многие думают, что община или колхоз - это воплощение той самой соборности, но историки знают, что в России община как таковая отмерла ко времени Екатерины Второй и вызвала к жизни её вновь система налогообложения (круговая порука). В те времена так и писали: "появление общины вызвано было потребностями казны". Совершенно аналогично, колхоз - это искуственное учреждение, вызванное к жизни в годы "великого перелома" для снабжения страны товарным хлебом. Если у крестьян в крови эта самая соборность, то почему их в колхозы силком сгоняли? Или откуда взялись поговорки вроде "Где община, там всему кончина"?

Здесь ещё необходимо заметить, что и дореволюционная община, и советские колхозы весьма людей развратили. Сейчас в деревнях от некоторых можно услышать, например, сожаления "Как было хорошо при совесткой власти - картошку можно было не сажать: возьмёшь на колхозном поле...", или раньше "Зачем нам комбайн, всё равно к осени студентов пригонят, - они всё и соберут". Последнее высказывание ещё и свысока.

К чему я это говорю? К тому, что за всей этой "генетической соборностью" и прочими придумками идеалистов теряется рациональный и действительно очень русский по духу метод управления, который позволял избежать бюрократизации и влияния различных группировок на принятие стратегических решений. Не надо говорить, как это важно в наше время.

Другой аспект проблемы - если кто-то хочет, чтобы его движение или

идеи были популярными массово, - он должен опираться на понятные и видимые с первого взгляда и каждому особенности нашего народа. Ну не относится к ним пресловутая "соборность", как её понимает автор статьи. Средний человек от таких умствований потрясёт головой, пройдёт мимо и сделает отметку себе на память "с этими больше не связываться".

3 сентября 14:02 , Наталья:

Повторю, что разделяю искренние стремления автора. Но нельзя также отказать в правоте avg.

Статья слишком субъективная - больше на личных представлениях и эмоциях. Если мы хотим, чтобы большинство нас поддерживало, по крайней мере, не должно быть "ляпов" как с Дракулой. А представьте, Сергей, что вы кому-то с Запада такой пример привели. Вас поймали бы на слове и высмеяли. Я-то понимаю, что Вы имели ввиду, НО тот, кто хочет быть правым, должен быть точным.

Насчет "кацапов" - опять Ваше восприятие с точки зрения сегодняшней. Я, кстати, тоже знаю Украину - жила там и люблю ее. В те времена - Ольги и Владимира- не было Украины, но Муром ли Киев ли - были Русь. Поймите, братство не объясняется климатом. Оно имеет духовные основы. Не то мы начнем уподобляться философам Просвещения, объяснявших характер народов климатом и географией.

ВСЕМ славянским народам изначально близко понятие братства. Поэтому славяне легко понимают друг друга в отличие от западных варваров.

С вашей мыслью о том, что русскую историю Запад усиленно демонизирует все века, нельзя не согласиться. Но апологию нашей правды нужно проводить более мудро и точно.

И прежде всего НЕ НАДО НИ В КОЕМ СЛУАЕ ПРОВОДИТЬ РАЗДЕЛЕНИЕ МЕЖДУ ВЕЛИКОРОССАМИ И МАЛОРОССАМИ - это уже погрешение против правды. Украина и ее люди - это не "меньшая", но неотъемлемая, часть русского народа. Сегодняшнее сосотяние Украины - это наша ОБЩАЯ беда. И распад страны был санкционирован из Москвы. А малороссы потрудились не меньше великороссов, веками защищая свою идентичность в условиях страшного давления.

3 сентября 15:00 , xNemo:

Cловарь Ф.Брокгауз И. Ефрон

ЦЕПЕШ (рум. Tepes, от teapa - кол) Влад (наст. фам. Дракул, Dracul) (- 1476), господарь Валахии (1456-62, 1476). Вел борьбу с боярами за централизацию государственной власти (прозвище за жестокость в расправе с врагами, которых сажал на кол), успешно выступал против турецких войск. Убит боярами.

"В Малороссии - не суровый климат, а именно там зарождалась русская государственность... Климат - не причина братства."

В Новгородской Республике закладывалась и процветала (и возможно ранее всяких "древних греков" и уж точно ранее всяких там "европ") та самая "демократия" - народное правление - та самая "соборность"! А идеи централизации власти (абсолютной монархии) принесены иудейством через Византию с помощью христианства.

3 сентября 15:01 , xNemo:

"А в русской истории, как мы помним, была всего навсего Салтычиха, как полагаю, одинокая, а потому несчастная женщина (этот тип нам и по сегодняшним реалиям известен). Ее, бедолагу, нет-нет, да помянут, и, думаю, бабушке икается. Но, согласитесь, – ЧТО Салтычиха перед Дракулой?"

Ну просто в пору слезы лить из-за "несчастной женщины"!

Влад Дракул был жесток с варагами и изменниками, а Салтычиха шкуру снимала с беззащитных крепостных. С точки зрения морали эту сволочь да же близко нельзя сравнивать пусть и с жестоким, но защитником(!) своего Отечества. Да и с какой стати Владу нужно было быть добреньким? Не он окупировал турков, А Османская Империя маленькую Валакхию!!!

Почитайте Г.Сенкевича и увидите, что в те времена этот вид казни был распрострнен на Балканах и округе. И принесли ее туда ни кто иной как сами турки.

"Впрочем, ленинцы от соборной идеи как таковой не отказались, вогнав ее в прокрустово ложе коммунистических догм и пресловутого "демократического централизма".

Идею они как раз и запретили, отставив ЛИШЬ личину Соборности.

"Таким образом, собор, соборность суть родовые, на генном уровне заложенные понятия русской души. А потому неистребимы. В связи с чем, идеи Соборности...насущны, как никогда."

Сомнения вызывают лишь НЫНЕШНИЕ НРАВЫ. Если в те времена (возможно, утверждать не берусь) "выборные" выдвигались "по чести и совести", то нынче судя по выборам в думы всех рангов, выдвигаются по принципу "полезности" для администрации или, того хуже, теневых правителей города, области и т.д.

Так что какой смысл играть словами? Научитесь контролировать процесс выдвижения и проведения кандидатов в Думу и ВЛАСТЬ ВАША!

"Совершенно аналогично в теперешних "демократиях" западного типа верховная власть в любой "демократической" стране принадлежит не парламенту (Конгрессу, Думе, Раде или Кнессету), которые всегда есть лишь политическая биржа с политическим брокерами, а теневому органу, который созывает выборы. Выборы - это политические скачки, соревнования, в которых побеждают не участники, а организаторы, определяющие, кто выйдет на старт."(Столешников А.П. "Реабилитации не будет")

3 сентября 16:08 , Наталья:

xNemo

Почитайте древнерусскую "Повесть о Дракуле" (есть в Интернете) И убедитесь, что Дракула сажал на кол не только врагов. Это был зверь: он сажал на кол и жену, не постиравшую мужу рубаху и нищих, чтоб "не воняли" и пр. Кроме того он любил обедать в окружении этих колов и принимать там иностранных гостей. Ради корысти он отказался от православия и перешел в католичество. Был убит в сражении против турок, но в спину, т.е. своими. Такая позорная смерть - признак Божьего проклятия. В наше время румыны делают бизнес на имени Цепеша - у них не так много известных исторических фигур. На самом деле, это позор, он был изверг и богоотступник.

Салтычиха - единичный случай. Русские помещики не были извергами. Крепостное право - это еще одна цена за петровские и пр. реформы. Это сложный вопрос. Западные же пусть отдыхают, наша история - чистая слеза по сравнению с их вековыми "разборками".

А Вы, по-моему, без иудейства вообще уже света не видите. Русское самодержавие - от Бога. Но как Вам понять, если Вы не христианин? Без христианства понять Россию невозможно. Так что Вы себе покоя не найдете, пока это не уразумеете.

3 сентября 23:03 , xNemo:

Во-первых вам я писал на счет ваших ошибок:

"Настоящее имя - Влад Цепеш."

Настоящая - Дракул. Это прозвище данное его отцу (тоже Владу) за изображение дракона на монетах.

"Читайте о нем древнерусскую "Повесть о Дракуле".

Вы мне еще посоветуйте историю Франции изучать по романам Дюма...

"Сказание о Дракуле воеводе" известно в нескольких списках. Оно не входило в хронографические и летописные своды. "Сказание" анонимно. Однако еще А. Х. Востоков, анализируя фактографические сведения, содержащиеся в этом произведении, предлагал считать его автором Федора Васильевича Курицына (ум. не ранее 1500) - посольского дьяка при великом князе Иване III Васильевиче, одного из "начальников" ереси "жидовствующих", которому принадлежит также "Лаодикийское послание" [Востоков 1842: 511-512].

И что, будем верить "порождению исключительно западноевропейской феодальной "практики" или порождению борзого пера "жидовствующих"?

Меньше читайте беллетристики, когда речь идет об исторических личностях и событиях...

"Салтычиха - единичный случай."

Дракула - тоже не повторялся в истории...

"Русские помещики не были извергами."

Почитайте про Строгановых и Демидовых - Дракула покажется не столь отвратительным.

Да и Дракул был не помещиком, а Валашским князем (господарь, другой вариант титула - воевода).

"А Вы, по-моему, без иудейства вообще уже света не видите."

С точностью до наоборот! Как раз при них Россия (и я в частности) света белого не видит!!!

"Без христианства понять Россию невозможно. Но как Вам понять, если Вы не христианин?"

У нас больше пол-страны христиане "понимающие" Россию. И почему же мы тогда плохо живем? И почему никто из "понимающих" не ответит на вопрос "что делать"? И почему вы все еще не в Гос.Думе?

4 сентября 01:05 , Наталья:

xNemo

Это хорошо, что Вы так познакомились с вопросом:-) Я, представьте, тоже хорошо знаю, кто такой был господарь. Выросла в Молдавии ("Царэ мя, Молдова мамэ, ватра дойнелор стрэбунэ...") Насчет того, что Влад Цепеш - нстоящее имя -

так принято считать у румын (и молдован вместе с ними). Никто не называет его Дракул, только Цепеш. На волне национализма его почитают (в Кишиневе одну из центральных улиц назвали - "Влада Цепеша"). Я считаю, это позор - человек был злой с садистскими задатками. Но у них, увы, немного великих личностей.

Молдаване и румыны - это практически один народ. Слово "румын" - искусственное, произведено от "римлянин". Слово "Молдова" зато исторический топоним.До XIX века существовали княжества Молдавское и Валашское. Обязаны своим освобождением от турок России. Также как образование Румынского государства в 1848 состоялось благодаря России. Молдавия осталась в России. Кстати, писали на кирилице и служили на церковно-славянском. Румыны перешли на латинский алфавит в XIX в. под влиянием католиков. А молдаване - только в недоброй памяти 1989... Славяне искони жили на этой земле.

А вы на евреях просто зациклены, так и манию себе наживете. Кто там из дьячков про Дракулу писал - не суть важно, жидовства в рассказах я не заметила. А если бы Цепеш не был злодей, его бы и не прозвали соответственно. Как Вы в жидовстве беретесь разбираться, когда Вы основы христианства не знаете? Как ересь беретесь разпознать?

Христианство - ключ к истории мира, тем более и России. А ваши вопросы - типичны для неверующего. Так человеки и разсуждают: "если что плохо - Бог виноват. А в попах что за толк, если они нам всем рая на земле вымолить не могут" Если Вы так мыслите, будете всегда недовольны и виноватых искать. Лучше на себя посмотрите.

Почему мы плохо живем? Потому что все еще - не с Богом. Расцвет России наступал после покаяния и горячей соборной молитвы,как например, после победы над поляками. Кстати именно с тех пор Речь Посполита приказала навсегда долго жить. Так творит суды Господь, но надо быть с Ним, чтобы иметь право сказать: "С нами Бог".

4 сентября 01:30 , Посетитель сайта:

умные замечания avg

По больше бы таких здравых мыслей среди правых. Также очень хорошо описали страшный вред коммунизма и злую шутку которую он сыграл с менталитетом русского человека, противопоставив его заповеди о заробатывании хлеба в поте лица. Всем конспирологом: Именно в этом суть "заговора" против русского народа, убить его трудоспособность и трудолюбие, и чем медленее умирает коммунизм и носталгия по советской системе, тем хуже для России, для демографии, для чего угодно, и тут ни какие соборы не помогут. Еще одна реальность которую многие отказываются принимать во внимание.

4 сентября 11:58 , Посетитель сайта:

Автор, по-моему, путает соборность, демократические и анархистские традиции. А это все-таки 3 весьма различные вещи. Соборность - вообще понятие мистическое и древнее - полнота Церкви. Его исток можно проследить в посланиях ап. Павла. А идея вкратце такая, что благодать хотя и стяжается святыми, но постепенно распространяется на всех членов церкви. Поэтому можно и убивать на войне, и торговать и делать все прочие необходимые для государства, но вроде как не очень душеспаситенльные вещи. (Потому что если их не делать, придут иноплеменники и всех людей святой жизни порежут).

Демократические традиции, разумеется, на Руси были, но точно также, как и автократические, и, очевидно, автократические были с 16, как минимум, века сильнее.

Анархизм - естественная реакция на чрезмерно жесткое управление.

4 сентября 13:00 , xNemo:

"Это хорошо, что Вы так познакомились с вопросом"

Чего не скажешь о вас...

Если нынешние американцы считают, что это их страна выиграла Вторую мировую Войну, то и мне Русскому прикажете в это верить?

Я предпочитаю пользоваться документами (хотя и среди них много фальсификаций, поэтому приходиться читать, по возможности больше), но уж никак не домыслами и тем что "принято считать".

"Выросла в Молдавии..."

Вот с этого и надо было начинать, что вас с молочных зубов воспитывали в УНИАТСТВЕ.

Потому и "кто там из дьячков про Дракулу писал - не суть важно, жидовства в рассказах я не заметила."

И не учить Великоросов ПРАВОСЛАВИЮ!!! Вас "молдаван" и Раскол не коснулся..

"Кстати именно с тех пор" как подалась в католическую ересь - униатство "Речь Посполита приказала долго жить"...

"А если бы Цепеш не был злодей, его бы и не прозвали соответственно."

Если враги так называли, разве это плохо? Если не ошибаюсь, то по-моему Александра Покрышкина фашисты называли "чумой небесной". И что, мы его тоже злодеем будем называть?

"Как Вы в жидовстве беретесь разбираться, когда Вы основы христианства не знаете? Как ересь беретесь разпознать?"

Да, по книгам, милая моя, по книгам...

Их все таки умные люди писали - Столпы Православия!

"Молдаване и румыны - это практически один народ. Слово "румын" - искусственное, произведено от "римлянин"."

Меня, в данном случае, не интересовала история молдаван, и не надо мне рассказывать то, о чем никто не спрашивал. Это называется "уходить от темы спора"...

"Почему мы плохо живем? Потому что все еще - не с Богом. Расцвет России наступал после покаяния и горячей соборной молитвы,как например, после победы над поляками."

Вы мне историю Израиля библейских времен в русском варианте пересказываете. Может и нам Русским прикажете в конце концов обрезание принять и в рассеяние податься?

4 сентября 22:22 , xNemo:

Всё смешалось... в голове AVG...

"...Ни к какому народу или "соборности" эти учреждения отношения не имели..."

Весь вопрос в том, что в данном случае вы понимаете под словом "народ".

О простом работяге или пахаре речи никогда не велось, ни в какие времена ни при каких ситемах правления!!!

"Во-вторых, по поводу самой соборности. Этимология этого слова проста - от слова "собрали". Буквально."

Правильно.

"В плане народного представительства это означало собранных _временно_ и _случайным выбором_ людей для выработки решения по какому-либо конкретному вопросу. Исполнять его, или нет - решал Царь."

А здесь нет.

То что царь-батюшка ограничил права Народного собрания, так ради того он и поставлен был боярами, чтобы меньше зависить от собрания народного. Управлять одним из своих "боярых мужей" сами понимаете проще... Но это беда, а не вина Народного Собрания. Вспомните как Москва устанавливала монархию и покоряла Новгород...

"В-третьих, по поводу "генетической соборности". Где уважаемый автор её увидел? Выйдите на улицу, съездите в деревню - да бОльших индивидуалистов, чем русские, Вы нигде не найдёте."

Только индивидуалист, хозяин, "кулак" и станет обсуждать соборно "как жить промеж себя", чтобы "другим не зазорно и себе не в урон", а "голодранцы всей округи" на колхозной сходке или сходняке, громко названном комуняками "съездом народных депутатов" только и заняты обсуждением "международной политики"...

Так же не стоит искать "генетичность" Русской Соборности в романовском правлении или в коммунистическом правительстве - там ЕЁ физически не могло быть!

"Где община, там всему кончина"?

Но в доромановские времена к общине прибегали только погорельцы и переселенцы на первых порах восстановления хозяйства, ради элементарного выживания. Как говорится "с мiру по нитке..."

Но к Соборности все это никакого отношения не имеет.

4 сентября 23:57 , Наталья:

xNemo

Слушайте, сходили бы Вы к врачу... Только смотрите, чтоб не жид и не униат попался... В Молдавии униатов сроду не было. Впрочем, идите-ка Вы в великороссийскую баню

5 сентября 13:11 , xNemo:

"Слушайте, сходили бы Вы к врачу..."

"Впрочем, идите-ка Вы в великороссийскую баню."

Вот так всегда у "богоизбранных" - как только заканчиваются аргументы, переходят на крик...

"В Молдавии униатов сроду не было."

"Между тем римская Уния, темной тучей взошедшая на Флорентийском соборе, в конце XVI века нависла над Православием в южно-русских и западно-русских землях. Начались притеснения а потом и гонения наиболее стойких епископов и православных людей. Гонения иезуитов и униатов, соблазны протестантов кончились в в середине XVII века при царе Алексее Михайловиче..." (Реферат "Основы христианского вероучения")

АРСЕНИЙ Грек (ок. 1610 - после 1666) - один из ключевых участников никоновской реформы, главный справщик церковно-богослужебных книг, иеромонах. Родился в Солуни, образование получил в Италии, по возвращении в Грецию в 23 года принял монашество, после чего жил при дворах правителей Молдавии, Валахии и Польши. Перешел в ислам, затем в католичество восточного обряда (униатство).

Оказывается были, да "ышшо каки имениты"!!!

8 февраля 00:22 , don :

благодарность

Люди перестаньте спорить и ОБЪЕДИНИТЕСЬ.Чтобы выиграть!Давайте создавать структуры и компании!Потому что пока вы спорите и рассуждаете страны грабятся! Так что давайте действовать а не причитать! Люди причина того что с ними происходит!Жду вас для объединения!

понятие русской философии, означающее свободное духовное единение людей как в церковной жизни, так и в мирской общности, общение в братстве и любви. Термин не имеет аналогов в др. языках. Словом «соборная» первоучители славянства Кирилл и Мефодий при изложении 9-го члена Символа веры перевели термин «кафолическая» (Церковь).

Концепция соборности многосторонне развита в русской религиозно-философской мысли (А.С.Хомяков, Вл.Соловьев, Н.Ф.Федоров, Е.Н.Трубецкой, П.А.Флоренский, С.Н.Булгаков, Н.А.Бердяев и др.). Пафос соборности – основное и наиболее общее самоощущение в славянофильстве . У К.С.Аксакова выражением соборности служит «хоровое начало», где личность не подавлена, но только лишена эгоизма. В славянофильской гносеологии (а затем у Федорова) соборность есть критерий познания, в противоположность картезианскому cogito: не «я мыслю», но «мы мыслим», т.е. в общении, через взаимную любовь в Боге доказывается мое бытие. Для Хомякова дух церковной соборности есть одновременно и дух свободы, единство Церкви понимается им как согласие личных свобод. Соборность Православной Церкви противополагается им и католической авторитарности, и протестантскому индивидуализму. Вл.Соловьев подытожил воспринятое им представление славянофилов в формуле: католицизм есть единство без свободы; протестантизм – свобода без единства; православие – единство в свободе и свобода в единстве.

Булгаков воспринял идею соборности из православного учения о Св.Троице, которая есть «предвечная соборность»: Бог един и в то же время существует в трех ипостасях, каждая из которых обладает индивидуальными качествами. Умопостигаемая небесная Церковь воплощает в себе соборную сущность Троицы. «И в живом многоединстве человеческого рода уже заложено церковное многоединство по образу Св. Троицы» («Православие. Очерки учения Православной Церкви», Париж, , с. 39). Обстоятельства места и времени, национальные особенности народов могут извращать соборные начала, но могут и способствовать их развитию, – последнее философ связывает с именем Сергия Радонежского, узревшего духовным зрением Св.Троицу. Напротив, многие интеллигентские теории и практика коллективизма, имеющие высший идеал не в любви, а в «солидарности», представляют собою лжесоборность.

Бердяев видит в соборности саму идею Церкви и церковного спасения: «Есть круговая соборная ответственность всех людей за всех, каждого за весь мир, все люди – братья по несчастью, все люди участвовали в первородном грехе, и каждый может спастись лишь вместе с миром» («Философия свободы. Смысл творчества». М., 1989, с. 190). Бердяев указывает на непереводимость понятия соборности на другие языки и для западного его усвоения вводит термин «коммюнотарность» (от франц. commune – община, коммуна). Соборность он признает существенно русской идеей и близость к ней находит лишь у немногих мыслителей Запада. В русском коммунизме, по Бердяеву, восторжествовал вместо духовной соборности безликий коллективизм, который был деформацией русской идеи. Г.В.Флоровский в утопическом и не утопическом социализме в России усматривает «подсознательную и заблудившуюся жажду соборности» («Философы русского послеоктябрьского зарубежья». М., 1990, с. 339).

СОБОРНОСТЬ – понятие русской философии, означающее свободное духовное единение людей как в церковной жизни, так и в мирской общности, общение в братстве и любви. Термин не имеет аналогов в др. языках. Словом «соборная» первоучители славянства Кирилл и Мефодий при изложении 9-го члена Символа веры перевели термин «кафолическая» (Церковь).
Концепция соборности многосторонне развита в русской религиозно-философской мысли (А.С.Хомяков, Вл.Соловьев, Н.Ф.Федоров, Е.Н.Трубецкой, П.А.Флоренский, С.Н.Булгаков, Н.А.Бердяев и др.). Пафос соборности – основное и наиболее общее самоощущение в славянофильстве. У К.С.Аксакова выражением соборности служит «хоровое начало», где личность не подавлена, но только лишена эгоизма. В славянофильской гносеологии (а затем у Федорова) соборность есть критерий познания, в противоположность картезианскому cogito: не «я мыслю», но «мы мыслим», т.е. в общении, через взаимную любовь в Боге доказывается мое бытие. Для Хомякова дух церковной соборности есть одновременно и дух свободы, единство Церкви понимается им как согласие личных свобод. Соборность Православной Церкви противополагается им и католической авторитарности, и протестантскому индивидуализму. Вл.Соловьев подытожил воспринятое им представление славянофилов в формуле: католицизм есть единство без свободы; протестантизм – свобода без единства; православие – единство в свободе и свобода в единстве.
Булгаков воспринял идею соборности из православного учения о Св.Троице, которая есть «предвечная соборность»: Бог един и в то же время существует в трех ипостасях, каждая из которых обладает индивидуальными качествами. Умопостигаемая небесная Церковь воплощает в себе соборную сущность Троицы. «И в живом многоединстве человеческого рода уже заложено церковное многоединство по образу Св. Троицы» («Православие. Очерки учения Православной Церкви», Париж, Troexyi Pizdoprovod , с. 39). Обстоятельства места и времени, национальные особенности народов могут извращать соборные начала, но могут и способствовать их развитию, – последнее философ связывает с именем Сергия Радонежского, узревшего духовным зрением Св.Троицу. Напротив, многие интеллигентские теории и практика коллективизма, имеющие высший идеал не в любви, а в «солидарности», представляют собою лжесоборность.
Бердяев видит в соборности саму идею Церкви и церковного спасения: «Есть круговая соборная ответственность всех людей за всех, каждого за весь мир, все люди – братья по несчастью, все люди участвовали в первородном грехе, и каждый может спастись лишь вместе с миром» («Философия свободы. Смысл творчества». М., 1989, с. 190). Бердяев указывает на непереводимость понятия соборности на другие языки и для западного его усвоения вводит термин «коммюнотарность» (от франц. commune – община, коммуна). Соборность он признает существенно русской идеей и близость к ней находит лишь у немногих мыслителей Запада. В русском коммунизме, по Бердяеву, восторжествовал вместо духовной соборности безликий коллективизм, который был деформацией русской идеи. Г.В.Флоровский в утопическом и не утопическом социализме в России усматривает «подсознательную и заблудившуюся жажду соборности» («Философы русского послеоктябрьского зарубежья». М., 1990, с. 339).
В.В.Лазарев

Другие статьи в литературном дневнике:

• 08.04.2015. Марш Прощание Славянки
• 02.04.2015. Соборность понятие русской философии, означающее с

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру - порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

В православной теологии С. это единство людей на основе их свободной любви к Богу. В русской философии такое понимание С. развивал А.С. Хомяков. В ХХ столетии эта идея получила светскую трактовку; например Бердяев дал краткое определение С. как «Общения в любви». В онтологии С. это единсмтво целого и частей (в 4-м смысле этого слова), основанием которого является свободное признаие самоценности друг друга, т.е. любовь. Понятно, что целое здесь не тождественно абсолютному абсолюту. - Сагатовский В.Н. русская идея:продолжим ли прерванный путь? СПб. 1994. С. 103-123.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Соборность

термин, представляющий особый тип единения индивидов, принцип коммуникации, не допускающий окончательных дефиниций, невыразимый в рациональном дискурсе. Его теоретическая интерпретация представлена в работах А. Хомякова, В. Соловьева, Е. Трубецкого, С. Трубецкого, В. Эрна, Вс. Иванова, С. Булгакова, С. Франка, А. Лосева, П. Флоренского, Н. Бердяева, М. Бахтина. Идея С., сформулированная А. Хомяковым, опирается на мистико-романтическую, пантеистическую традицию мировой философии в русской философии становится фундаментальным принципом славянофильской мировоззренческой ориентации, утверждающим онтологическое единство человечества. С., всеединство, единство во множестве - идея, объединяющая несовместимые другими способами свободу и организацию, является универсальным конструктивным принципом эмпирических форм общения индивидов, символом органической целостности, мировоззренческой парадигмой. В онтологическом аспекте С. рассматривается как космическая связь, принцип совершенного единства множественности, внутренняя форма мистического тождества индивидов друг с другом и с целым; в гносеологическом - как смысл познаваемого бытия, доступный интуиции, духовно-чувственному опыту, теоретически обобщенному в концепциях цельного знания как органического синтеза веры и разума, науки и религии, истины и добра, субъекта и объекта. В нравственном аспекте С. представляет личностную ответственность как основание эмпирического морального выбора. Исторически С, как сверхвременное единство проявляется в трех сферах коммуникации: в семье - духовно-телесном проявлении С; в религии - в мистическом единстве индивидуальной человеческой души с абсолютным духом; в культурной традиции, закрепленной в ритуалах и обрядах (формах символической организации), посредством которых осознается и закрепляется чувство общей судьбы, истории, связи поколений. С, таким образом, - органическая связь времен и народов, вне которой невозможны никакие эмпирические коммуникации. С наибольшей полнотой принцип С. представлен в Православной Церкви как общении неслиянных (разделенных) душ; но видимая Церковь есть лишь эмпирическое воплощение в настоящем невидимой вневременной Церкви, мистической (иррациональной) целостности, охраняемой Благодатью. Фундаментальной коммуникацией, определяющей характер этой целостности, является любовь. Без любви единение возможно только на основе внешнего объединения, взаимного расчета, контракта и общественного договора, через закон и власть. Католическая Церковь представляет собой аналог государства, поскольку построена на законе, а не на Благодати. Подлинно действенная вера поддерживается не силлогизмами, а братской любовью. Истинная соборная Церковь - мистическое целое, индивид в Церкви не теряет, а обретает свою индивидуальную свободу. Соборная мудрость как народное хоровое начало противопоставляется индивидуалистическому рассудку и чувственности. Любовь является ведущей потребностью в коммуникации, которой определяются целостность и ценность индивидуального бытия. Любовь есть особый акт социального поведения, обращенности к чужой жизни. Предмет любви предстает как сосредоточение ценностей. Через любовь, преданность людям, которые эти ценности представляют, они переживаются индивидом и тем самым обретаются. Через любовь к детям переживается и обретается ценность материнства и отцовства. Через любовь к Родине - ценность патриотизма. Через любовь к Богу - ценность служения ценностям и ценность самой любви. В любви осуществляется высшая форма самоактуализации человека через переживание им полноты и целостности своей личности. Любовь, таким образом, есть реальная манифестация всеединства, живой целостности человеческого рода, утверждение индивидуальности жертвою эгоизма. Всеединство - собрание, сообщество личностей, силой своей любви образующих единую личность. Любовь - опыт самопожертвования в личностном, но не в вещественном бытии. Всеединство - результат всесозидающей силы любви. Вне любви многообразие индивидуальных коммуникаций редуцируется к роли господина или раба, закрепленной в отчужденных социальных нормах и реализованной в их эмпирических модификациях. Психологическим следствием отчужденных общественных отношений становится неприятие всего высшего низшим, противопоставление «Я» всему иному, отделенность и разделенность индивидов. Философская формула С. - «Мы». «Мы» - принцип общества в отдельных его членах, первичное единство субъектов. Структура взаимосвязей этого единства раскрывается в философских категориях «Я», «Ты», «Мы», «Он», «Они». Дифференциация на «Я» и «Они», «Я» и «Ты» возможна только на основе признанной целостности «Мы». Даже разделенность и враждебность коммуникаций «Я» и «Он», «Я» и «Они» есть проявление изначальной целостности, утверждение единства в самой враждебности. Дифференциация на «Я» и «Ты» есть форма сохранения «Мы». Коммуникация «Я - Ты» - путь преодоления эгоистической замкнутости и отчуждения. С, таким образом, - исток и суть социальности. С. как мировоззренческий принцип является методом оценки истории, права, религии, искусства, литературы, народной психологии и быта, форм государственного правления и организации общественной жизни. Полемика западников и славянофилов была выражением исторической ограниченности, исчерпанности коммуникаций традиционного общества, мировоззренческой реакцией на идейные, социально-политические и экономические новации в России, связанные с ее вступлением в индустриальную фазу развития. С. - центральный термин, выразивший столкновение двух мировоззренческих установок: религиозной и рационалистической по проблеме самоидентификации индивида и общества; двух программ социальных преобразований и социального устройства: внутреннее устроение личности и рациональное совершенствование общественных форм внешнего принуждения. Славянофильский социальный проект строился на утверждении приоритета личности над обществом и государством. Западническая реконструкция общества предполагала перестройку древних учреждений, традиционных воззрений и быта на рациональных принципах целесообразности и справедливости. В полемике двух социокультурных ориентации было раскрыто значение иррациональных элементов в культуре, традиционных форм, психологии и религии в жизни народов вообще и России в особенности. В этом контексте С. рассматривалась как способ бытия органической целостности, как проявление народного творчества в производстве особого типа общности. Церковь, община, народ - общности, не тождественные государственным институтам и официальным организациям, С, особенно в России, - выражение народного миросозерцания, основы всей общественной жизни, переделать которую, по убеждению славянофилов, невозможно, не разрушив самые основания культуры. Это базовая коммуникация, определяющая содержание и порядок всех социальных форм. В славянофильских концепциях историческими формами общинного начала являются сельский сход, вече, земское собрание. В России внешняя организация общественного быта уступлена народом государству, «земля», земство сохраняют самостоятельность как вольное братство, как метафизическая душа политического союза. Сила государства не раздроблена между классами и партиями, а сосредоточена в руках царя, который и является субъектом власти, другим субъектом политической органической целостности является община. Неограниченность царской власти опирается на свободу выражения общественного мнения в Думе, на соборном собрании. Вследствие реформ Петра I был искажен народный строй России: власть была отчуждена от народа и стала осуществляться бюрократическим окружением царя. За этими оценками исторического процесса отчетливо проявился славянофильский мессианизм, признание социальной будущности за иранским началом в истории, за общинным способом его проявления. В Европе народ посредством общественного договора становится государством, признавая и в юридических формах закрепляя индивидуализм и эгоизм. В России народ - субъект мирового прогресса, цель которого - заменить царство рационального эгоизма гармоническим синтезом общинности в качестве основы любых форм общения и объединения людей. Тем самым утверждается реальная общность без потери индивидуальности, действительное преодоление одиночества. С. и всеединству противостоит коллективизм как принцип ложных, превращенных форм объединения людей и самоидентификации индивида. Коллектив (объективированная общность) враждебен личности, которая посредством различных форм общественной организации превращается в объект манипулирования, теряя свою свободу. Свобода личности в коллективе реализуется как прорыв к подлинному бытию, к чистой духовности, экзистенции через разрушение «мира объективации», природных и социальных ограничений, как личностное изживание греховности, путь из отчужденности к С. церковного сознания, к вселенскому космическому универсализму.