Первоначальное учение даосизма содержится в книге «Дао дэ цзин». Оно состоит из двух аспектов: политического и философского. Что касается политики, Лао-цзы учил, что чем меньше правительство вмешивается в жизнь людей, тем лучше. Об этом повествует также и легенда о жизни самого Лао-цзы. Главным в существовании человека Лао-цзы считал философскую сторону его бытия.

Философия Лао-цзы принимает как достоверные идеи дао, инь и ян и, исходя из них, строит философию жизни человека. Дао являет собой непостижимую, всеобъемлющую и непобедимую силу, на основе которой существует и движется все в мире, и человек должен согласовывать с ней свою жизнь. Если всякая тварь, включая птиц, рыб и животных, живет согласно дао, то и для человека не существует причины не жить в гармонии с этим «путем всех вещей» и позволить естественным принципам инь и ян свободно оперировать его жизнью.

Такой подход Лао-цзы назвал увэй (бездеятельность или неактивная жизнь) и видел причину бед человека в пренебрежении силой дао, или в старании улучшить ее, или в активном сопротивлении ей. Все, говорится в даосизме, должно происходить естественным путем. Ни на что не нужно нажимать и ничем не нужно управлять.

Согласно этой теории, трудности у государственной власти возникают из-за того, что она нередко прибегает к диктаторским методам, заставляя людей поступать так, как для них противоестественно. В жизни же нужно быть гармоничным и спокойным, как дао. Если даже человеку вдруг покажется, что он достиг успеха, несмотря на то, что пошел против установлении дао, необходимо помнить, что это только кажущееся, временное благополучие. В конце концов он же пострадает от своего своеволия, потому что дао непобедим. Лишь человек, живущий в согласии с силой дао, достигнет успеха - и не только во взаимоотношениях с людьми, но даже хищные звери и ядовитые твари не нанесут ему вреда.

Если все люди будут следовать дао и откажутся от стремления улучшить естественный ход развития с помощью создаваемых ими законов, в мире наступит гармония человеческих отношений. Так, если имущество не будет считаться ценным, то не будет и краж;

если не будет брачных законов, то не будет и прелюбодеяния. Иными словами, человек, следующий дао, смирен и некорыстолюбив: он знает путь небесный и следует только ему. Таким образом, он нравствен без соблюдения законов и добродетелен без признания его добродетельным.

В связи с этим мы должны также обратить внимание на следующее пояснение, содержащееся в учении Лао-цзы. Если положительная сила заключается в спокойном, недеятельном существовании с позиции увэй (в жизни людей это выражается проявлением признаков доброты, искренности и смирения), если никто не вмешивается в дела других, человеческие взаимоотношения естественно и просто войдут в то русло, куда ведет их дао. И тогда произойдет спонтанное рождение истинной любви, настоящего добра и простоты во взаимоотношениях между людьми, возникнет чувство удовлетворения жизнью. Сила добра (дэ), являясь составляющей увэй, препятствует рождению гнева и честолюбия, не допускает непрошенного вмешательства в чужую жизнь. Насильственное же воздержание от проявления человеческих стремлений не может не повлечь за собой отрицательных последствий.

В монистической системе Лао-цзы нет места для Бога-Творца, воплощенного в личность, которому нужно молиться и от которого можно ожидать ответа. Человек должен сам решать свои проблемы и спасать себя от бед. Первоначальный даосизм мало отличается от пантеизма, ему не чужд и атеизм. Смерть, согласно этому учению, столь же естественное явление, как и рождение. В смерти человек преходит лишь в другую форму существования дао. В конце концов тот же дао, который создал гармонию из хаоса, может снова привести Вселенную в состояние хаоса. В этом нет ничего странного, и это не должно восприниматься как нежеланное. Путь дао, по Лао-цзы, - единственно правильный путь, открытый человеку.

Даосизм появился в Китае в середине первого тысячелетия до н. э., примерно одновременно с конфуцианством. Но в отличие от мировых религий, в которых перечисленные смысловые уровни предстают в их нерасторжимом единстве (например, буддизм), даосская философия это и религиозные теории и практики. 14 Начальный этап формирования даосизма имел отношение больше к практике, чем к теории этого учения. Это была практика шаманства, гадания и врачевания. На тесную связь древнейшей медицины с философией даосизма указывает то, что в практике врачевания шаманы активно использовали приемы магии и мантики, тем самым увязывая все процессы в организме человека с воздействием на него духов и высших космических сил. Так же усложнение социальной структуры общества, когда на первый план выходит политическая активность в ущерб простоте и естественности прошлого, определенно вызывало реакцию у тех, чье влияние и значение в обществе становилось все менее значительным. Эти люди призывали вернуться к первобытной жизни далеких предков, говорили о возвращении в эпоху «золотого века». Хотя, стоит заметить, что социальным идеалом ранних даосов была не мудрость древних с их великими традициями, не человеколюбие и справедливость в социальных отношениях, а сама природная простота и естественность, уход от всяческой суетности, страстей и желаний, которые отрицательно влияют на натуру людей и характер общества. Поэтому многие, бывшие против современной им действительности, предпочитали «уйти от общества» и в этой крайней форме отчуждения выразить свой социальный протест. Именно таким образом было положено начало аскетизму (отшельничеству). Аскеты-отшельники уходили далеко от людей и преимущественно в горы. Там первые даосы и проводили свою жизнь, окруженные ореолом мистики и святости. Теория философии даосизма стала весьма успешно развиваться в IV – III вв. до н. э. Даосы первыми стали разрабатывать проблемы Бытия, Природы, Всеобщности. 15 Именно в это время даосизм складывается в развитую культово-религиозную систему. 16

Самыми древними памятниками даосизма являются трактаты «Дао дэ цзин» и «Чжуан-цзы», которые одновременно выступают центральными теоретическими сочинениями позднечжоуской «Школы Дао», выделившейся в качестве отдельной философской школы в IV – III вв. до н. э. 17

«Дао дэ цзин» («Канон дао и дэ») приписывается легендарному мудрецу Лао-цзы, жившему в VII – VI вв. до н. э., биографические сведения о котором крайне бедны и недостоверны, а более поздние легенды о его чудесном рождении (он несколько десятков лет провел в чреве матери и родился уже старцем, откуда и его имя Лао-цзы – «старый философ», «старый ребенок») посеяли немало сомнений в реальности существования этого человека. 18 Ханьские историографы (жизнеописание Лао-цзы из «Ши цзи» Сыма Цяня) полагали, что под этим псевдонимом скрывается реальное историческое лицо – философ из рода Ли («Слива») и по имени Дань («Киноварь»), бывший либо старшим современником Конфуция, либо его учеником.

Согласно принятой в Китае легенде, «Дао дэ цзин» был написан Лао-цзы перед его путешествием на запад и оставлен им стражнику на границе. Эта легенда приобрела особую популярность в III-IV вв. в связи с проникновением в Китай буддизма. Китайские апологеты учения Будды усмотрели в ней косвенное сообщение о том, что Лао-цзы достиг Индии и под именем Будды, либо приняв его обличие, стал основателем буддийского учения. Этим они доказывали родство и исходную духовную близость даосизма и буддизма. Позже был обнародован еще один трактат Лао-цзы – «Хуа ху цзин» («Канон, просвещающий варваров»), который он, якобы, написал в путешествии по западным землям. Но в действительности трактат относится к V-VI вв. Эта легенда, впоследствии, стала неотъемлемой частью культа Лао-цзы, обусловив его иконографию (его изображают в виде мудреца-старца, едущего верхом на буйволе белого цвета: белый цвет – цвет запада) 19 .

Согласно учению Лао-цзы, основой основ природы и общества, всей Вселенной является великое Дао. Понятие Дао использовали так же и конфуцианцы. Именно поэтому между учеными идет спор о том, у какого учения эта концепция была сформирована раньше и кто у кого ее позаимствовал. Одни считают, что она изначально была конфуцианской. Другие же думают, что как раз конфуцианцы заимствовали идею о Дао у даосов. Но, все же, правильней считать, что идея о Дао возникла еще до оформления как конфуцианства, так и даосизма, и что оба учения имели равные права взять эту идею и придать ей свою трактовку. Для конфуцианства Дао – это сумма всех социальных регламентов, система дисциплины и этики, другими словами, олицетворение высших законов Неба. Но последователи Лао-цзы смотрели на Дао совершенно иначе. Для них Дао – это Всеобщий Закон Природы, Начало и Конец Творения. Но если вкратце суммировать основные характеристики Дао, приведенные в книге Лао-Цзы, то окажется что Дао – это все и ничто. Никто его не создал, но все происходит от него и к нему возвращается. Дао никому не ведомо, оно не доступно для органов чувств. То, что можно услышать, увидеть, ощутить, понять – это не Дао. Оно постоянно и неисчерпаемо. Ему нельзя дать ни имени, ни названия, его ни с чем нельзя сравнить. Само безымянное, оно дает названия и имена всем. Само бесформенное, оно является причиной всех форм. Дао вне времени и вне пространства. Это бесконечность и абсолют. Даже Небо следует ему, а само Дао следует лишь естественности, Природе. Каждый человек, чтобы стать счастливым, должен встать на этот путь, попытаться познать Дао и слиться с ним. Согласно учению даосизма, человек – вечен. Физическая смерть означает только то, что дух отделяется от человека. Задача человека в своей жизни добиться, чтобы произошло слияние его души с мировым порядком – Дао. 20

В ранней даосской философии Дао представлено в двух ипостасях. Первая из них – одинокое, отдаленное от всего, постоянное, бездеятельное, пребывающее в покое, принципиально не доступное ни восприятию, ни словесно-понятийному выражению («Дао, о котором можно говорить как о Дао, не есть истинное Дао», «Суть Дао – пустота…Глядишь на него – не можешь видеть, слушаешь его – не можешь слышать», «…Дао – вещь такая: неясная и смутная, безликая и туманная…»). Вторая ипостась Дао – всеохватное, всепроникающее, подобно воде, изменяющееся вместе с миром, действующее и проявляющее себя в «оформленных вещах» - это и есть благая сила дэ 21 .

Дэ – конкретное качество Дао, средство его обнаружения. Если Дао все рождает, то дэ все вскармливает 22 . Именно в этой ипостаси Дао делается доступным восприятию и может быть выражено посредством словесного имени или понятия. Стандартный образ Дао для даосизма – это безбрежный и постоянно изменяющийся поток 23 . Согласно Лао-цзы, Дао порождает одноци (из ци (жизненная сила) состоит все в мире), которое дает начало двух родов ци : ян-ци и инь-ци, т.е. мужского и женского. Эти два начала порождают три. И в свою очередь эти три в своей совокупности и взаимодействии дают начало всему остальному в природе и обществе – это великая триада, состоящая из Неба, Земли и Человека.

Надо заметить, что трактат Лао-цзы сыграл огромную роль в истории китайской мысли, однако, был хотя и главным, но не единственным произведением философского даосизма. 24

Трактат «Чжун-цзы», создание которого приписывается философу Чжуан Чжоу (Чжуан-цзы), жившему в IV-III вв. до н.э. В отличие от легендарного Лао-цзы, Чжуан Чжоу был реальным лицом. Сведения о его жизни, деятельности и идеях содержатся не только на страницах его трактата, но и во многих других древних источниках. Из других мыслителей древности к основоположникам даосской философии относят Ле Юйкоу (Ле-цзы), жившего, примерно, в IV-III вв. до н.э. Он является предполагаемым автором трактата «Ле-цзы». 25

Оба этих трактата справедливо считаются классическими произведениями философского даосизма. Философские взгляды Чжуан-цзы и Ле-цзы весьма оригинальны и даже немного парадоксальны: в их учении можно найти черты эпикурейства и призывы к суровому аскетизму. Они едва ли не первыми из китайских мыслителей стали уделять большое внимание проблеме жизни и смерти, бытия и небытия. Так, например Ле-цзы призывал своих последователей не сильно мудрствовать, размышляя об истинном и ложном, полезном и вредном. Следует наслаждаться жизнью, не беспокоясь о несовершенстве бытия, поскольку само бытие – вещь не очень-то определенная. А вот Чжуан-цзы в одной из своих наиболее известных притч написал о том, как ему приснилось, что он – бабочка, весело порхающая и наслаждающаяся жизнью. После, проснувшись, он стал размышлять: ему ли снилось, что он – бабочка, или это бабочке снится, что она – Чжуан-цзы. Эта притча – один из центральных моментов философии Чжуан-цзы. Смысл ее состоит в том, что все в нашем мире относительно, даже иллюзорно. Поэтому стоит ли обременять себя заботами и социальными обязательствами: «Как знать, не раскаивается ли мертвый в том, что цеплялся за жизнь?». Отсюда вытекает логический вывод: наслаждайся жизнью, пока живешь! Однако сам Чжуан-цзы не следовал такому призыву. Сам он жил бедно, избегал славы и богатства. Своим последователям он советовал оставаться свободными – пусть даже бедными. Он призывал людей отдаться естественному ходу событий и целиком подчиняться судьбе, изменить которую человек не в силах. В своих притчах и баснях Чжуан-цзы нередко выводил убогих и калек, но не с целью вызвать сострадание, а для того чтобы показать, что этих людей любят, с ними дружат. Он старался подчеркнуть, что в человеке важна не внешность, а содержание, т.е. сама естественность, само Дао. Будучи равнодушным к смерти, он в то же время развил идею о возможности достижения фантастического долголетия, даже бессмертия. 26

Еще одним основоположником философского даосизма считается Лю Ань (179 -122 гг. до н. э.) – принц крови, больше известный под своим официальным титулом – Хуайнаньский князь. Ему принадлежит руководство по созданию одного из центральных даосско-теоретических памятников ханьской эпохи – трактата «Хуайнань-цзы». 27

Именно эти теоретические произведения содержат в себе основные идеи и концепции философского и религиозного даосизма.

Центральной идеей философии Лао-цзы была идея двух первоначал -- Дао и Дэ.

Слово "Дао" на китайском языке буквально означает "путь"; одна из важнейших категорий китайской философии. Однако в даосской философской системе оно получило гораздо более широкое метафизическое содержание. Лао-цзы использует слово "Дао" с особой осмотрительностью, ибо "Дао" бессловесно, безымянно, бесформенно и недвижимо. Никто, даже Лао-цзы не может дать определения "Дао". Он не может дать определение "Дао", поскольку знать, что ты не знаешь (всего), -- есть величие. Не знать, что ты не знаешь (всего), -- есть болезнь. Слово "Дао" -- это просто звук, сорвавшийся с губ Лао-цзы. Он не выдумал его -- просто сказал наугад. Но когда появится понимание, слова исчезнут -- в них уже не будет необходимости. "Дао" означает не только путь, но и суть вещей и тотального бытия вселенной. "Дао" -- всеобщий Закон и Абсолют. Само понятие "дао" можно толковать и материалистически: "Дао" -- это природа, объективный мир.

Одним из сложнейших в китайской традиции выступает понятие "Дэ". С одной стороны, "Дэ" -- есть то, что питает "Дао", делает его возможным (вариант из противоположности: "Дао" питает "Дэ", "Дао" -- безгранично, "Дэ" -- определено). Это некая универсальная сила, принцип, с помощью которого "Дао" -- как путь вещей, может состояться. Это также метод, с помощью которого можно практиковать и соответствовать "Дао". "Дэ" -- принцип, способ бытия. Это и возможность правильного накопления "жизненной энергии" -- Ци. "Дэ" -- искусство правильно распорядиться "жизненной энергией", правильное поведение. Но "Дэ"-- не мораль в узком понимании. "Дэ" выходит за рамки здравого смысла, побуждая человека высвобождать жизненную силу из пут повседневности. К понятию "Дэ" близко даосское учение об У-вэй, недеянии.

Главные идеи. Развитие Вселенной происходит в соответствии с определенными образцами и принципами, которые невозможно определить чётко. Можно однако назвать их -- хотя это не совсем точно -- "Дао". Что касается "Дэ", то к ней нельзя стремиться, она возникает спонтанно, естественно. "Дэ" проявляется как всеобщая закономерность раскрытого, проявленного мира, как закон Вселенской Гармонии.

Лучшим способом реализации "Дао" во внешнем мире является принцип У-вэй -- непреднамеренной активности.

Не следует стремиться к чрезмерной образованности, повышению эрудиции или изощренности -- напротив, следует вернуться к состоянию "необработанного дерева", или к состоянию "младенца". Все противоположности неразделимы, комплементарны, взаимодействуют друг с другом. Это относится и к таким противоположностям, как жизнь и смерть. Смерть это завершение жизни, являющееся одновременно и началом другой жизни. А конец "смерти", является началом другой "жизни". Дело не в словах, понятиях, а в том какое им каждый придает значение. Так же как вход с одной стороны это то, что является выходом с противоположной. В древнеримской мифологии аналогией этого является Янус, -- двуликий бог дверей, входов, выходов, различных проходов, а также начала и конца.

Жизнь -- это "мягкое" и "гибкое". Смерть -- это "жёсткое" и "твёрдое". Лучший принцип разрешения проблем в соответствии с "Дао" -- это отказ от агрессии, уступка. Это не следует понимать как призыв к сдаче и подчинению -- нужно стремиться овладеть ситуацией, прилагая как можно меньше усилий.

Наличие в обществе жестких нормативных этических систем -- например, конфуцианства -- свидетельствует о том, что в нём есть проблемы, которые такая система только усиливает, будучи не в силах их разрешить.

Главная добродетель -- воздержание.

Идеи близки учению Адвайты -- недвойственности

Лао-цзы об истине.

• · Высказанная вслух истина перестаёт быть таковой, ибо уже утратила первичную связь с моментом истинности".
• · "Знающий не говорит, говорящий не знает".

Из имеющихся письменных источников ясно, что Лао-цзы был мистиком и квиетистом в современном понимании, преподававшим совершенно неофициальную доктрину, полагавшуюся исключительно на внутреннее созерцание. Человек обретает истину путем освобождения от всего ложного в самом себе. Мистическое переживание завершает поиски реальности. Лао-цзы писал: "Есть Бесконечное Существо, которое было прежде Неба и Земли. Как оно невозмутимо, как спокойно! Оно живёт в одиночестве и не меняется. Оно движет всем, но не волнуется. Мы можем считать его вселенской Матерью. Я не знаю его имени. Я называю его Дао".

Диалектика. Философия Лао-цзы пронизана и своеобразной диалектикой:

· "Из бытия и небытия произошло всё; из невозможного и возможного -- исполнение; из длинного и короткого -- форма. Высокое подчиняет себе низкое; высшие голоса вместе с низшими производят гармонию, предшествующее подчиняет себе последующее".

Однако Лао-цзы понимал её не как борьбу противоположностей, а как их примирение. А отсюда делались и практические выводы:

• · "Когда человек дойдет до не-делания, то нет того, что бы не было сделано".
• · "Кто любит народ и управляет им, тот должен быть бездеятельным".

Из этих мыслей видна основная идея философии, или этики, Лао-цзы: это принцип не-делания, бездействия. Всякое насильственное стремление что-либо сделать, что-либо изменить в природе или в жизни людей осуждается.

• · "Множество горных рек впадает в глубокое море. Причина в том, что моря расположены ниже гор. Поэтому они в состоянии властвовать над всеми потоками. Так и мудрец, желая быть над людьми, он становится ниже их, желая быть впереди, он становится сзади. Поэтому, хотя его место над людьми, они не чувствуют его тяжести, хотя его место перед ними, они не считают это несправедливостью".
• · "„Святой муж“, управляющий страной, старается, чтобы мудрые не смели сделать чего-нибудь. Когда все сделаются бездеятельными, то (на земле) будет полное спокойствие".
• · "Кто свободен от всякого рода знаний, тот никогда не будет болеть".
• · "Нет знания; вот почему я не знаю ничего".

Власть царя среди народа Лао-цзы ставил очень высоко, но понимал её как чисто патриархальную власть. В понимании Лао-цзы царь -- это священный и бездеятельный вождь. К современной же ему государственной власти Лао-цзы относился отрицательно.

• · "От того народ голодает, что слишком велики и тяжелы государственные налоги. Это именно причина бедствий народа".
• · Сыма Цянь объединяет биографии Лао-цзы и Хань Фэя, легистского философа конца эпохи Воюющих Царств, выступавшего против конфуцианства. Трактат "Хань Фэй-цзы", содержащий учение последнего, уделяет интерпретации Лао-цзы две полных главы.

(function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] || ; w[n].push(function() { Ya.Context.AdvManager.render({ blockId: "R-A-143470-6", renderTo: "yandex_rtb_R-A-143470-6", async: true }); }); t = d.getElementsByTagName("script"); s = d.createElement("script"); s.type = "text/javascript"; s.src = "//an.yandex.ru/system/context.js"; s.async = true; t.parentNode.insertBefore(s, t); })(this, this.document, "yandexContextAsyncCallbacks");

Имя Лао-цзы 老子можно перевести как «Старый мудрец» или «Старый младенец». Вместе с «Желтым императором» Хуан-ди 黄帝 он считается легендарным основоположником даосизма. Сведения о нем крайне скудны и недостоверны. Как писал синолог Д.Нидэм, Лао-цзы – «одна из самых темных фигур в китайской истории».

Наиболее ранние сведения о Лао-цзы содержатся в главе «Тянься» («Поднебесная») трактата «Чжуан-цзы» и главе «Жизнеописание Лао-цзы» в «Исторических записках» Сыма Цяня (II в. до н.э.). Согласно им, настоящее имя Лао-цзы было Ли Эр, Лао Дань или Ли Бо-ян.

Он родился в самом конце VII века или VI веке до н.э. в деревне Цюйжэнь уезда Ку волости Ли царства Чу. Одно время занимал должность хранителя библиотеки в царстве Чжоу. Там состоялась его легендарная встреча с , который был младше его. Молодой Конфуций почтительно беседовал с ним и был восхищен его мудростью и знаниями.

Затем Лао-цзы ушел со службы и поселился в уединении. В конце жизни, разочаровавшись в возможности реализации своего учения в , на буйволе белой масти он отправился на Запад. На пограничной заставе его задержал начальник по имени Инь Си (Гуань Инь-цзы). По его просьбе Лао-цзы написал трактат из двух частей «Дао-дэ-цзин» 道德经 («Канон о Пути и его благой силе»), где в сжатом виде изложил своё учение.

Однако современные исследователи, основываясь на текстологическом анализе, полагают, что автор «Дао-дэ-цзина» не мог жить ранее IV-III вв. до н.э.

Лао-цзы едет на буйволе. Картина Чжан Лу (ок. 1490-ок.1563)

О трактате «Дао-дэ-цзин»

Трактат «Дао-дэ-цзин», который приписывается Лао-цзы, состоит из 81 параграфа (чжан 章) и насчитывает около 5 тыс. иероглифов. Традиционно он делится на две части – «Дао-цзин» 道经 (Канон о Дао) и «Дэ-цзин» 德经 (Канон о дэ), однако существенных различий они не имеют. Нынешний канонический вариант текста относится ко II-I вв. до н.э.

В 70-х годах XX века в Мавандуе (Чанша, КНР), в могиле ханьского времени (206 до н.э. — 220 н.э.) была найдена наиболее древняя рукопись трактата, которую отличает иное членение на главы, небольшое расхождение в тексте и другое название – «Дэ-дао-цзин» 德道经.

Текст «Дэ-дао-цзин» из Мавандуя

«Дао-дэ-цзин» написан ритмизованной, рифмованной прозой. Его смысл довольно темен и непонятен, и потому уже во II веке до н.э. началось комментирование этого текста. Наиболее известные комментарии были написаны Хэшан-гуном («Старец с речного берега», II в. до н.э.), Третьим патриархом Школы небесных наставников Чжан Лу (II-III вв.) и одним из основателей неодаосизма Ван Би (III в.).

Культ Лао-цзы и развитие даосизма

В эпоху правления династии Хань (206 до н.э. – 220 н.э.) личность Лао-цзы была мифологизирована. Он был объявлен воплощением Дао, существовавшим прежде Неба и Земли. С этого времени берет традиция его почитания под именем Лао-цзюнь 老君 («Престарелый государь»). Согласно ей, Лао-цзы неоднократно воплощался на Земле в качестве мудрого наставника государей, в том числе и «Желтого императора» Хуан-ди 黄帝. В 165 году император Хуань-ди (132-168) приказал совершить жертвоприношение на родине Лао-цзы в уезде Ку, а год спустя – во дворце.

Во II в. н.э. возникло учение Чжэнъи [дао] 正一道 ([Путь] Истинного Единства), основанное святым Чжан Даолином 张道陵 (Чжан Лин, между 34-156). Согласно ему, Лао-цзы (Лао-цзюнь) явил ему своё откровение и назначил его своим наместником на Земле с титулом «Небесного наставника» тяньши 天师. До настоящего времени этот титул передается по наследству в роде Чжан. Школа существует до сих пор.

Двор даосского монастыря Дунъюэ (храм Восточного пика), принадлежащего к направлению «Путь Истинного Единства», Пекин

В эпоху проникновения буддизма в Китай (первые века нашей эры) широкое распространение получила доктрина «просвещения варваров (化胡 хуа ху ). Существует несколько её версий. Согласно одной из них, Лао-цзы проповедовал своё учение Будде, который видоизменил его. Согласно другой, Лао-цзы был отцом Будды. Считается, что доктрина хуа ху возникла в буддийской среде с целью придания буддизму китайского происхождения, а по мере распространения и развития буддизма в Китае была в значительной степени забыта. Одновременно начала складываться (三教 сань цзяо ), согласно которой конфуцианство, даосизм и буддизм имеют равную мировоззренческую ценность и дополняют друг друга.

В эпоху Шести династий (220-589) Лао-цзы наряду с Изначальным Небесным владыкой (元十天君 Юань-ши тянь-цзунь ) и Небесным владыкой чудесной драгоценности (灵宝天君 Лин-бао тянь-цзунь ) стал почитаться как третья ипостась Трех чистых (三清 сань цин ).

В средние века Лао-цзы приписывалось авторство значительного числа канонических текстов «Дао цзана» 道藏 (Даосского канона). В эпоху Тан (618-907) почитание Лао-цзы приобрело особый размах: он был объявлен предком императоров правящей династии по фамилии Ли. По всему Китаю началось возведение святилищ, где совершали жертвоприношения в его честь, он наделялся различными титулами и званиями.

Идеи Лао-цзы оказали огромное влияние не только на китайскую мысль, но и на всю мировую культуру. В России идеи Лао-цзы были восприняты и интерпретированы многими мыслителями, например, Львом Толстым.

Учение «Дао-дэ-цзин»

Дао

Центральной категорией даосизма является Дао. Иероглиф Дао 道 состоит из двух графем – голова шоу 首 и идти цзоу 走 (辶). Отсюда его основное значение – «дорога, по которой ходят люди». Его словарные значения чрезвычайно разнообразны: «путь», «дорога», «правда», «истина», «учение», «говорить», «выражать», «учить» и т.п.

В дао – это просто путь, которому должен следовать человек:

Учитель сказал:
– Человек может сделать великим путь, которым идет, но путь не может сделать человека великим.
(«Лунь юй», XV, 28)

В даосизме Дао (с большой буквы) – это родоначальник всего сущего, принцип, лежащий в основе мира. Дао безвкусно, пресно, проникает везде и повсюду. Оно подобно воде, которая внешне кажется мягкой, но обладает огромной разрушительной и созидающей силой.

Дао характеризуется качеством цзыжань 自然 («естественность», «самость», «таковость») – оно само по себе, действует спонтанно, в соответствии со своей природой. Поэтому люди должны следовать своей природе, отбросив навязанные извне социальные нормы и правила.

В первом чжане (параграфе) «Дао-дэ-цзина» определяется, что существует два Дао – безымянное (у-мин 无名) и обладающее именем (ю-мин 有名). Безымянное Дао – «отец Неба и Земли», постоянное, бездеятельное, которое пребывает в покое, недоступно восприятию и словесно-понятийному выражению, порождает мир в целом, но само относится к сфере отсутствия/небытия (у 无). Дао, обладающее именем – «мать всех вещей», оно всеохватывающее, подобно воде, всепроникающее, изменяющееся вместе с миром, деятельное, доступное восприятию и познанию, выразимое в словах и знаках. Оно создает конкретные вещи, является «матерью всех вещей», порождая наличие/бытие (ю 有).

Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя. Безымянное есть начало неба и земли, обладающее именем — мать всех вещей. Поэтому тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну [дао], а кто имеет страсти, видит только его в конечной форме.

Безымянное и обладающее именем одного и того же происхождения, но с разными названиями. Вместе они называются глубочайшими. Переход от одного глубочайшего к другому — дверь ко всему чудесному. («Дао-дэ-цзин», §1)

Дао – произвольное имя, за которым не стоят какие-то определенные атрибуты, как, например, когда мы стол называем столом, то этой вещи приписываем определенные атрибуты. Само Дао никем не создано. Название «Дао» — лишь произвольный иероглиф. Дао является основой основ всего мира, его всеобщим законом. Оно бесформенно, беззвучно:

Смотрю на него и не вижу, а поэтому называю его невидимым. Слушаю его и не слышу, поэтому называю его неслышимым. Пытаюсь схватить его и не достигаю, поэтому называю его мельчайшим. Не надо стремиться узнать об источнике этого, потому что это едино. Его верх не освещен, его низ не затемнен. Оно бесконечно и не может быть названо. Оно снова возвращается к небытию. И вот называют его формой без форм, образом без существа. Поэтому называют его неясным и туманным. Встречаюсь с ним и не вижу лица его, следую за ним и не вижу спины его.

Придерживаясь древнего дао, чтобы овладеть существующими вещами, можно познать древнее начало. Это называется принципом дао. («Дао-дэ-цзин», §14)

Дао порождает все вещи (тьму вещей), но само вещью не является. Дао – это то, через что вещи получили свое существование, стали теми, чем они являются. Лао-цзы уподобляет Дао необработанной глыбе. Дао – начало и конец вещей, все вещи начинаются с него и возвращаются к нему; «мать», «корень», «предок», генетически предшествующее всему сущему. Дао уподобляется женскому началу и называется «сокровенной самкой», «матерью Поднебесной» и др. Дао – недифференцированное единство, «таинственное тождество», оно в потенции содержит себе все вещи, которые пребывают в нем в качестве «пневмы» (气 ци ) и семени (精 цзин ).

Дао сравнивается с водой, которая текучая, слабая, повсюду проникает:

Высшая добродетель подобна воде. Вода приносит пользу всем существам и не борется с ними. Она находится там, где люди не желали бы быть. Поэтому она похожа на Дао («Дао-дэ-цзин», §8).

Дао является пустотой, отсутствием, но при этом порождает всё сущее. В качестве отсутствия оно предшествует всем вещам (наличию), однако это не временное, космологическое предшествование, а онтологическое. Поэтому Дао как отсутствие/небытие может проявляться как наличие/бытие и наоборот. Оно непрерывно превращается в свою противоположность, движется по кругу. Наличие и отсутствие находятся в процессе постоянного взаимодействия и взаимопревращения. Превращение в противоположное есть действие Дао, слабость есть свойство Дао. В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии. Дао, поэтому порождает Одно – наличие/бытие, а оно уже, в свою очередь – все сущее.

Дао порождает одно, одно рождает два, два рождает три, а три рождают все существа. Все существа носят в себе инь и ян, наполнены ци и образуют гармонию («Дао-дэ-цзин», §42).

Вот вещь, в хаосе возникающая, прежде неба и земли родившаяся! О беззвучная! О лишенная формы! Одиноко стоит она и не изменяется. Повсюду действует и не имеет преград. Ее можно считать матерью Поднебесной! Я не знаю ее имени. Обозначая иероглифом, назову ее дао. Произвольно давая ей имя, назову ее великое. Великое — оно в бесконечном движении. Находящееся в бесконечном движении не достигает предела. Не достигая предела, оно возвращается [к своему истоку].

Вот почему велико дао, велико небо, велика земля, велик также и Государь! Во вселенной имеются четыре великих, и среди них — Государь.

Человек следует [законам] земли. Земля следует [законам] неба. Небо следует [законам] дао, а дао следует самому себе. («Дао-дэ-цзин», §25)

Нет ни одного предмета или явления, которое возникло бы без участия Дао. Однако Дао не воздействует намеренно на предметы, не имеет целеполагания. Дао позволяет каждому естественно развиваться, выражая полноту своей сущности. Дао находится в процессе постоянного движения, превращаясь в свои противоположности. Оно не навязывает никому свою волю, не господствует. Лао-цзы называет это «таинственной добродетелью» Дао:

Великое Дао растекается повсюду. Оно может находиться и вправо, и влево. Благодаря ему все сущее рождается и не прекращает своего роста. Оно совершает подвиги, но славы себе не желает. С любовью воспитывая все существа, оно не считает себя их властелином. Оно никогда не имеет собственных желаний, поэтому его можно назвать ничтожным. Все сущее возвращается к нему, но оно не рассматривает себя их властелином. Его можно назвать великим. Оно становится великим, потому что никогда не считает себя таковым («Дао-дэ-цзин», §34).

Пустота

Одно из свойств Дао – пустота.

Дао пусто, но в применении неисчерпаемо. О глубочайшее! Оно кажется праотцем всех вещей. Если притупить его проницательность, освободить его от хаотичности, умерить его блеск, уподобить его пылинке, то оно будет казаться ясно существующим. Я не знаю, чьё оно порождение, [я лишь знаю, что] оно предшествует небесному владыке. («Дао-дэ-цзин», §4)

В данном отрывке слово «пустота» обозначается иероглифом чун , который словарь «Шовэнь» объясняет через иероглиф чжун («пустота в сосуде»). То есть Дао является функциональной пустотой, определяющей качество наличия/бытия.

Пустота определяет возможность использования вещи:

Тридцать спиц соединяются в одной ступице, образуя колесо, но употребление колеса зависит от пустоты между спицами. Из глины делают сосуды, но употребление сосудов зависит от пустоты в них. Пробивают двери и окна, чтобы сделать дом, но пользование домом зависит от пустоты в нём. Вот почему полезность чего-либо имеющегося зависит от пустоты («Дао-дэ-цзин», §11).

Более того, сам мир является пустым:

…Разве пространство между небом и землёй не похоже на кузнечный мех? Чем больше [в нём] пустоты, тем дольше [он] действует, чем сильнее [в нём] движение, тем больше [из него] выходит [ветер]… (Дао-дэ-цзин», §5).

Относительность слов и понятий

Дао невозможно определить, о нем ничего нельзя сказать определенного. Мы можем только прочувствовать Дао, слиться с ним. Тому, кто смог совершить это, нельзя причинить вред, ему не страшны хищники и земные стихии. Лао-цзы, говоря о «безымянном дао», называет его «началом Неба и Земли», а «обладающее именем» – это «Мать всех вещей».

Все в мире находится в единстве, перетекает из одного состояния в другое. То, что человек воспринимает как отдельную форму — не более чем его иллюзия, заблуждение. Но это опасная иллюзия: из-за этого возникают различные учения, появляются распри и войны.

Когда все в Поднебесной узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется и безобразное. Когда все узнают, что доброе является добром, возникает и зло. Поэтому бытие и небытие порождают друг друга, трудное и легкое создают друг друга, длинное и короткое взаимно соотносятся, высокое и низкое взаимно определяются, звуки, сливаясь, приходят в гармонию, предыдущее и последующее следуют друг за другом. («Дао-дэ-цзин», §2)

Совершенномудрый

Совершенномудрый человек уподобляется Дао. Он также как и Дао, предоставляет возможность всем существам жить своей жизнью, реализуя свою природу. Как и Дао, он хаотичен, непонятен, действует спонтанно, подчиняясь собственной естественной природе. Со стороны он выглядит чудаком или сумасшедшим, однако именно в этом состоянии он способен охватить всю полноту бытия и уподобиться Дао.

Слиться с Дао – это значит вернуться в детское состояние, когда мир еще казался недифференцированным и единым. Поэтому второй иероглиф в имени – цзы, означает не только «мудрец», но и «младенец».

О! Как хаотичен мир, где еще не установлен порядок. Все люди радостны, как будто присутствуют на торжественном угощении или празднуют наступление весны. Только я один спокоен и не выставляю себя на свет. Я подобен ребенку, который не явился в мир. О! Я несусь! Кажется, нет места, где мог бы остановиться. Все люди полны желаний, только я один подобен тому, кто отказался от всего. Я сердце глупого человека. О, как оно пусто! Все люди полны света. Только я один подобен тому, кто погружен во мрак. Все люди пытливы, только я один равнодушен. Я подобен тому, кто несется в мирском просторе и не знает, где ему остановиться. Все люди проявляют свою способность, и только я один похож на глупого и низкого. Только я один отличаюсь от других тем, что вижу основу в еде. («Дао-дэ-цзин, §20)

Совершенномудрый не стремится управлять другими, но поскольку он познал Дао, люди сами непременно будут следовать за ним. Он не выпячивает себя, не стремится быть первым. Но именно поэтому он впереди и остальные признают его власть.

Небо и Земля не обладают человеколюбием и предоставляют всем существам возможность жить собственной жизнью. Совершенномудрый не обладает человеколюбием и предоставляет народу возможность жить собственной жизнью. Разве пространство между Небом и Землей не похоже на кузнечный мех? Чем больше [в нем] пустоты, тем дольше [он] действует, чем сильнее [в нем] движение, тем больше [из него] выходит [ветер]. Тот, кто много говорит, часто терпит неудачу, поэтому лучше соблюдать меру. («Дао-дэ-цзин», §5)

Прим. переводчика: Согласно Лао-цзы, все социальные явления, поступки людей должны быть подчинены естественной необходимости. Поэтому он отвергал конфуцианское понятие жэнь — «человеколюбие», считая его чуждым сущностной природе человека, а требование его соблюдения неоправданным вмешательством в жизнь общества. Прим. переводчика: В оригинале содержатся два иероглифа чу гоу , которые в одних комментариях трактуются как «трава» и «собака», а в других — «соломенная собака», которая по древнекитайскому обычаю используется при похоронах, после чего выбрасывается. В том и в другом случае чу гоу в данном контексте означает существа, в жизнь которых не вмешиваются ни небо, ни земля, ни совершенномудрый.

Верные слова не изящны. Красивые слова не заслуживают доверия. Добрый не красноречив. Красноречивый не может быть добрым. Знающий не доказывает, доказывающий не знает.

Совершенномудрый ничего не накапливает. Он все делает для людей и все отдает другим. Небесное дао приносит всем существам пользу и им не вредит. Дао совершенномудрого – это деяние без борьбы. («Дао-дэ-цзин», §81)

Недеяние

Другая важнейшая даосская категория – у-вэй 无为 («недеяние»). Это понятие вовсе не означает «ничегонеделанье». «Недеяние» подразумевает не делать ничего лишнего, а только то, что необходимо в данный момент. Дао можно сравнить с рекой. Против течения плыть невозможно, можно лишь спускаться вниз по течению. Но если ничего не делать при этом, то может выбросить на опасные скалы. Поэтому нужно слегка корректировать свой путь, делать то, что необходимо в данный момент.

Поэтому совершенномудрый, совершая дела, предпочитает недеяние; осуществляя учение, не прибегает к словам; вызывая изменения вещей, [он] не осуществляет их сам; создавая, не обладает [тем, что создано]; приводя в движение, не прилагает к этому усилий; успешно завершая [что-либо], не гордится. Поскольку он не гордится, его заслуги не могут быть отброшены. («Дао-дэ-цзин», §2)

Не выходя со двора, можно познать мир. Не выглядывая из окна, можно видеть естественное дао. Чем дальше идешь, тем меньше познаешь. Поэтому совершенномудрый не ходит, но познает [все]. Не видя [вещей], он проникает в их [сущность]. Не действуя, он добивается успеха. («Дао-дэ-цзин», §47)

Нужно осуществлять недеяние, соблюдать спокойствие и вкушать безвкусное. Великое состоит из малого, а многое — из немногого. На ненависть нужно отвечать добром.

Преодоление трудного начинается с легкого, осуществление великого начинается с малого, ибо в мире трудное образуется из легкого, а великое — из малого. Поэтому совершенномудрый начинает не с великого, тем самым он совершает великое. Кто много обещает, тот не заслуживает доверия. Где много легких дел, там много и трудных. Поэтому совершенномудрый относится к делу, как к трудному, поэтому он не испытывает трудности. («Дао-дэ-цзин», §63)

Дэ

Если Дао порождает вещи, то дэ 德 – пестует, взращивает их. Дэ переводится как «благодать», «добродетель», «благая сила» и др.

Дао рождает вещи, дэ вскармливает их. Вещи оформляются, формы завершаются. Поэтому нет вещи, которая не почитала бы Дао и не ценила бы дэ. Дао почитаемо, дэ ценимо, потому что они не отдают приказаний, а следуют естественности. Дао рождает вещи, дэ вскармливает их, взращивает их, воспитывает их, совершенствует их, делает их зрелыми, поддерживает их. Создавать и не присваивать, творить и не хвалиться, являясь старшим, не повелевать – вот что называется глубочайшим дэ. («Дао-дэ-цзин», §51)

Критика учености и конфуцианства

Даосские мыслители выступали с критикой конфуцианства. Они полагали, что следование конфуцианским нормам возможно лишь в тот момент, когда Поднебесная находится в состоянии хаоса, утраты Дао. Кроме того, различные мудрецы, придерживаясь разных точек зрения, способствуют столкновению взглядов и, как следствие, войнам.

Конфуцианские добродетели – человеколюбие, справедливость, мудрость, ритуал и др. возникают только после утраты человеком Дао и являются своеобразными «костылями»:

… дэ появляется только после утраты дао; человеколюбие – после утраты дэ; справедливость – после утраты человеколюбия; ритуал – после утраты справедливости. Ритуал – это признак отсутствия доверия и преданности. В ритуале – начало смуты («Дао-дэ-цзин», §38)

Лао-цзы проводит идею отказа от мудрости. Различные учения, споры мудрецов привносят лишь смуту. Поэтому задача правителя заключается в том, чтобы мудрецы не смели говорить и действовать. Аналогично не должно быть у людей ничего того, что их разъединяет – богатств, редких вещей и др. Задача совершенномудрого – ослабить волю народа, чтобы он довольствовался малым.

Поэтому, управляя [страной], совершенномудрый делает сердца [подданных] пустыми, а желудки — полными. [Его управление] ослабляет их волю и укрепляет кости.

Оно постоянно стремится к тому, чтобы у народа не было знаний и страстей, а имеющие знание не смели бы действовать. Осуществление недеяния всегда приносит спокойствие. («Дао-дэ-цзин», §3)

По-китайски «сердце» (синь 心) также означает «сознание».

Когда устранили великое дао, появились «человеколюбие» и «справедливость». Когда появилось мудрствование, возникло и великое лицемерие. Когда шесть родственников в раздоре, тогда появляются «сыновняя почтительность» и «отцовская любовь». Когда в государстве царит беспорядок, тогда появляются и «верные слуги» . («Дао-дэ-цзин», §18)

Прим. переводчика: Шесть родственников — отец, мать, старший и младший братья, муж, жена. Прим. переводчика: Честные и преданные государственные деятели.

Когда будут устранены мудрствование и ученость, народ будет счастливее во сто крат; когда будут устранены человеколюбие и «справедливость», народ возвратится к сыновней почтительности и отцовской любви; когда будут уничтожены хитрость и нажива, исчезнут воры и разбойники. Все эти три вещи [происходят] от недостатка знаний. Просто нужно указывать людям, что они должны быть простыми и скромными, уменьшать личные [желания] и освобождаться от страстей. («Дао-дэ-цзин», §19)

Идеал правителя и вопросы управление

По мнению ряда исследователей, первоначально Дао-дэ-цзин представлял собой руководство правителю по управлению государством на основе учения о Дао и дэ. Во главе общества стоит совершенномудрый монарх, основная задача которого заключается в осуществлении недеяния в «упорядочении Поднебесной». Он правит на основе недеяния, неподвижно сидя лицом к югу, а вся Поднебесная вращается вокруг него. Поэтому правителю необязательно выходить из дома, путешествовать, чтобы руководить страной. Если правитель познал Дао, то вся Поднебесная естественным образом со-настроится ему и подчинится. Если правитель не имеет желаний, то народ станет простодушным и будет послушно подчиняться ему.

Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа его любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те правители, которых народ презирает. Поэтому, кто не заслуживает доверия, не пользуется доверием у людей. Кто вдумчив и сдержан в словах, успешно совершает дела, и народ говорит, что он следует естественности («Дао-дэ-цзин», §17)

Социальный идеал – маленькая патриархальная деревня-страна с редким населением, максимально обособленная от соседей. Её жители ведут простую, безыскусную жизнь. Фактически, это идеализированное родовое общество, где люди занимаются натуральным хозяйством. Хорошей иллюстрацией является фильм «Деревня водяных мельниц» из цикла «Сны Акиры Куросавы» (реж. Акира Куросава).

Когда в стране существует дао, лошади унавоживают землю; когда в стране отсутствует дао, боевые кони пасутся в окрестностях. Нет больше несчастья, чем незнание границы своей страсти, и нет большей опасности, чем стремление к приобретению [богатств]. Поэтому, кто умеет удовлетворяться, всегда доволен [своей жизнью]. («Дао-дэ-цзин», 46)

Пусть государство будет маленьким, а население — редким. Если [в государстве] имеются различные орудия, не надо их использовать. Пусть людям до конца своей жизни не уходят далеко [от своих мест]. Если [в государстве] имеются лодки и колесницы, не надо их употреблять. Даже если имеются воины, не надо их выставлять. Пусть народ снова начинает плести узелки и употреблять их вместо письма. Пусть его пища будет вкусной, одеяние красивым, жилище удобным, а жизнь радостной. Пусть соседние государства смотрят друг на друга, слушают друг у друга пение петухов и лай собак, а люди до самой старости и смерти не посещают друг друга. («Дао-дэ-цзин», 80)

Согласно китайской традиции, первым типом письменности было узелковое письмо.

В своей естественности, спонтанности, хаотичности Дао противостоит всему искусственному, нарочитому – мудрости, орудиям, социальным нормам и т.п. Сытая жизнь без лишних потрясений может позволить человеку дожить до глубокой старости и, тем самым, реализовать свою природу.

Пять цветов притупляют зрение. Пять звуков притупляют слух. Пять вкусовых ощущений притупляют вкус . Быстрая езда и охота волнуют сердце. Драгоценные вещи заставляют человека совершать преступления.

Поэтому совершенномудрый стремится к тому, чтобы сделать жизнь сытой, а не к тому, чтобы иметь красивые вещи. Он отказывается от последнего и ограничивается первым. («Дао-дэ-цзин», §12)

Прим. переводчика: Пять цветов — желтый, красный, синий, белый, черный; пять звуков — пять вариаций гаммы в китайской музыке; пять вкусовых ощущений — сладкий, кислый, горький, острый, соленый. Здесь Лао-цзы предостерегает от стремления к роскоши, призывает к умеренности и скромности.

Продление жизни и бессмертие

В тексте также содержатся намеки на идею продления жизни и обретения неуязвимости и бессмертия посредством сопричастности Дао:

Существа рождаются и умирают. Из десяти человек три идут к жизни, три – к смерти. Из каждых десяти еще имеются три человека, которые умирают от своих деяний. Почему это так? Это происходит оттого, что у них слишком сильно стремление к жизни. Я слышал, что, кто умеет овладевать жизнью, идя по земле, не боится носорога и тигра, вступая в битву, не боится вооруженных солдат. Носорогу некуда вонзить в него свой рог, тигру негде наложить на него свои когти, а солдатам некуда поразить его мечом. В чем причина? Это происходит оттого, что для него не существует смерти. («Дао-дэ-цзин», §50)

Монах-даос в монастыре Байюнь (храм Белого облака), Пекин

* «Дао-дэ-цзин» дан в переводе Ян Хин-шуна.

© , 2009-2019. Копирование и перепечатка любых материалов и фотографий с сайта сайт в электронных публикациях и печатных изданиях запрещены.

Прежде всœего, идеи теоретиков из Цзися нашли отражение в знаменитом трактате, который принято считать главным и основополагающим сочинœением даосизма – в трактате ʼʼДаодэцзинʼʼ. Автором этого трактата считается Лао-цзы.

Биографические сведения об этом философе крайне скудны и недостоверны, а более поздние легенды о его чудесном рождении (он несколько десятков лет провел во чреве матери и родился уже старцем, откуда и произошло его имя – ʼʼСтарый ребенокʼʼ, ʼʼСтарый философʼʼ) посœеяли немало сомнений в реальности этой фигуры.

Впервые биографические сведения о Лао-цзы собрал историк Сыма Цянь. Уже ему личность философа была неясна – он даже приводит три различных варианта отождествления имени Лао-цзы с реально существовавшими древнекитайскими деятелями. В синологии в связи с проблемой подлиности личности Лао-цзы накопилась богатейшая литератыра, однако до сих пор никому так и не удалось ни доказать факт существования Лао-цзы, но опровергнуть его.

Считается, что Лао-цзы был старшим современником Конфуция. Он родился в конце VII в. до н.э. в царстве Чу, где и прожил почти всю свою жизнь. Одно время он служил хранителœем библиотеки царства Чжоу, где и встречался с Конфуцием. По свидетельствам древнекитайских источников, Конфуций несколько раз почтительно беседовал с Лао-цзы, был восхищен его мудростью и знаниями и сравнивал его с драконом. Этому эпизоду посвящена 31-я глава даоского трактата ʼʼЧжуан-цзыʼʼ, а также уникальный памятник ʼʼЗапись у алтаря о примирении Конфуцияʼʼ, представляющий собой перевод этой главы ʼʼЧжуан-цзыʼʼ на тангутский язык и обнаруженный русским востоковедом Н.А. Невским в 30-х гᴦ. ХХ в.

При этом всœе эти описания встреч построены и поданы таким образом, что весьма напоминают намеренные интерполяции, и в связи с этим не заслуживают большого доверия, хотя и не бывают полностью отвергнуты.

Как гласит традиционная легенда, под конец жизни Лао-цзы настолько разочаровался в возможности осуществления своего учения в Китае, что отправился на запад. На пограничной заставе он встретился с начальником заставы по имени Инь Си (Гуань Инь-цзы) и по его просьбе изложил свои основные взгляды в небольшой книге из двух частей. Эта книга и была знаменитым трактатом ʼʼДаодэцзинʼʼ. (А Инь Си по даоской традиции считается первым учеником Лао-цзы и проповедником его учения).

Проблема авторства трактата и его датировки породала ожесточенные споры синологов. Дело в том, что время составления трактата явно не соответствует традиционной датировке жизни Лао-цзы – ни по языку, ни по стилю. И по содержанию трактат относится к IV-III вв. до н.э. Учеными были сделаны попытки отождествить автора трактата с кем-либо из даоских философов академии Цзися, однако вопрос об авторстве пока остается открытым.

Но как бы то ни было, на протяжении тысячелœетий с идеями даосизма, высказанными в ʼʼДаодэцзинʼʼ, связывается имя Лао-цзы. К тому же легендарность личности автора только увеличивала популярность его идей.

Лао-цзы считается вторым после Конфуция философом Китая. Его идеями увлекались многие выдающиеся умы человечества, в т.ч. и Лев Толстой. И прославила имя Лао-цзы как раз его небольшая книга ʼʼДаодэцзинʼʼ, которая по праву считается квинтэссенцией даосизма. Именно в данном трактате в сжатой и лаконичной форме изложено всœе то, что составляет суть философского даосизма и со временем стало фундаментом даосизма религиозного.

Согласно учению Лао-цзы, основой основ природы, общества и всœей Вселœенной является великое Дао. Как мы уже говорили, концепция Дао – Пути, Истины, Порядка – была принята на вооружение и конфуцианством. Одни ученые полагают, что изначально эта концепция была именно конфуцианской, другие, напротив, склонны думать, что конфуцианцы заимствовали идею о Дао у даосов. Но правильней всœего следует считать, что идея о Дао возникла и сформировалась в раннечжоуском Китае еще до оформления как конфуцианства, так и даосизма, и что оба учения имели равные основания взять эту идею на вооружение и придать ей свою трактовку и содержание.

Конфуций видел в Дао главным образом олицетворение верховных законов Неба, предписывающих создание определœенного порядка в обществе. Иными словами, для конфуцианцев Дао - ϶ᴛᴏ прежде всœего сумма социальных регламентов и система дисциплины и этики.

Последователи Лао-цзы смотрели на Дао иначе. Стоит сказать, что для них Дао - ϶ᴛᴏ прежде всœего Всеобщий Закон Природы, Начало и Конец Творения. В случае если вкратце суммировать основные характеристики Дао, приведенные в книге Лао цзы, то окажется, что Дао - ϶ᴛᴏ всœе и ничего. Никто не создал Дао, но всœе происходит от него и возвращается к нему. Дао никому не ведомо, оно недоступно для органов чувств. То, что можно услышать, увидеть, ощутить и понять - ϶ᴛᴏ не Дао. Оно постоянно и неисчерпаемо. Ему нельзя дать ни имени, ни названия, его ни с чем нельзя сравнить.

Будучи само безымянным, Дао дает названия и имена всœем. Будучи само бесформенным, оно является причиной всœех форм. Дао вне времени и вне пространства. Это бесконечность и абсолют. Даже Небо следует Дао, а само Дао следует лишь естественности, Природе. Великое всœеобъемлющее Дао порождает всœе, но всœе это проявляется лишь через посредство Дэ – конкретное качество Дао, средство его обнаружения. В случае если Дао всœе рождает, то Дэ всœе вскармливает.

К ведущим даосским концепциям относятся также принципы цзы жань () – ʼʼсамоестественностьʼʼ, спонтанность Дао, и у вэй () – ʼʼнедеяниеʼʼ. Цзы жань дословно означает ʼʼто, что само по себе (цзы ) таково, каково оно есть (жань )ʼʼ. В данном случае речь идет о том, что Дао абсолютно свободно, ни от чего иного не зависит и следует лишь своей собственной природе.

Отсюда вытекает принцип следования Дао , т. е. поведения, согласующегося в микрокосме с Дао (природой) человека, а в макрокосме – с Дао Вселœенной. По этой причине мудрец не должен, исходя из собственных субъективно ограниченных желаний и пристрастий, противодействовать природе окружающих его вещей и явлений. Напротив, он должен ʼʼследовать вещамʼʼ (шунь у ). Все вещи равны между собой, и в связи с этим истинный мудрец свободен от пристрастия и предвзятости: он одинаково смотрит на знатного и на раба, соединяется с вечностью и с Вселœенной и не печалится ни о жизни, ни о смерти, понимая их естественность и неизбежность.

У вэй предполагает отсутствие произвольной целœеполагающей деятельности, не согласной с естественным миропорядком, который основан на спонтанности и беспредпосылочности Дао. Этот тезис призывает человека уйти от активной деятельности и как можно меньше вмешиваться в течение жизни: ʼʼне далей ничего – и не будет ничего не сделанногоʼʼ. Иными словами, всœе сделается само собой, в результате естественного хода закономерно обусловленных событий.

Ранние даосы толковали увэй как абсолютное отчуждение, что вполне соответствовало эпохе ранних отшельников, ʼʼпрактиковʼʼ протодаосизма с их крайними формами отчуждения от окружающего мира и его общества.

Принцип увэй был в равной степени отрицанием и легистского культа администрации и закона, и гигантской конфуцианской системы социальной этки и политики. И именно это отрицание администрации и власти и призыв к практическому уходу от ненавистных социальных пут, сковывающих свободу человека, оказали огромное влияние на идеологические принципы даосских сект, которые не раз на протяжении китайской истории руководили крестьянскими восстаниями.

Учение Лао-цзы изложено очень трудным и неясным языком. Употребленные в нем термины, понятия и предложения допускают самые различные толкования. Это и явилось причиной того, что исследователи очень сильно расходятся в трактовке первоначального даосизма как философской доктрины.

Некоторые ученые видят в учении даосов материалистические идеи, другие (их подавляющее большинство) – идеалистическую и мистическую направленность. И для таких противоположных выводов дает основание не только трактовка, но и сама суть ряда положений даосизма. При этом если даже и согласиться с фактом наличия в ʼʼДаодэцзинœеʼʼ некоторых материалистических положений, нельзя не признать, что мистики в нем намного больше.

Во всяком случае, нет никаких сомнений в том, что это учение открывало широкий простор для мистики и метафизических построений и что уже в самом трактате Лао-цзы были заложены основы дл перерождения даоской философии в религию.

Наиболее характерным тому примером является одно из центральных положений трактата: ʼʼДао рождает одно, одно рождает два, два рождают три, а три – всœе вещиʼʼ. Расшифровка смысла этой фразы звучит примерно так. Дао порождает одно, ци . Из ци состоит всœе в мире. Одно рождает два: ци двух родов, мужского и женского, ᴛ.ᴇ. ян-ци и инь-ци . Два порождают три. Эти три, порожденные вдумя обязательными началами, мужским и женским, которые в своей совокупности и взаимодействии только и могут давать начало всœему остальному, - великая триада, состоящая из Неба, Земли и Человека. И уже от этих начал пошло и всœе остальное в природе и обществе.

Т.о., пневма ци , которую порождает непознаваемый абсолют Дао, является духовным началом и субстанцией всœего мироздания.

При всœей кажущейся материалистичности отдельных положений ʼʼДаодэцзинаʼʼ, эта книга считается образцом мистики и метафизики, а ее предполагаемый автор, Лао-цзы, - одним из великих мистиков человечества.

Именно мистическая сторона даосской философии оказалась в ней наиболее значительной и послужила теоретической базой для возникновения на ее базе религиозного даосизма.