- Все вокруг старались найти мне невесту. Задача эта была не из лёгких. Ведь матушка - супруга священника, - по идее, должна обладать исключительными христианскими добродетелями, разделять служение супруга, быть ему опорой.

Максим Томаев стал ездить в Аланский Богоявленский женский монастырь с самого его основания. В 2004-ом году, когда несколько сестёр переселились на разорённую территорию бывшего дома отдыха, работы тут хватало всем. Любая пара рук была на вес золота. Максим с друзьями старались не пропускать трудовые десанты в монастырь. И незаметно для него самого обитель стала вторым домом. Окормление у опытного пастыря - протоиерея Владимира Колесникова и духовное общение с сёстрами, а в особенности с монахиней Феодосией, постепенно привело Максима к решению посвятить свою жизнь Господу.

В 2009-ом году Максим поступил в Ставропольскую Духовную семинарию. Он всё ещё продолжал работать в миру и поэтому форма учёбы была выбрана заочная. В это же время Максим с подачи отца Владимира начал осваивать пономарское послушание, изучать церковный богослужебный устав и впервые вошёл в алтарь.

- В миру я довольно долго был прихожанином Церкви Рождества Пресвятой Богородицы на Осетинской горке. Часто во время богослужения я смотрел на алтарь и мне представлялось, что это Небо, недостижимое, святое и что я, грешный, даже смотреть в сторону престола Божия не достоин. Всего внутри меня охватывал трепет и душа замирала. И вдруг, я- пономарь. Помню, когда впервые вошёл в святая святых, сердце было переполнено благодарностью к Богу за Его великую милость, я плакал и стоя на коленях, прикладывался к стенам алтаря как к чудотворным иконам, так велико было чувство благоговения.

Уже на втором курсе семинарии Максим принял решение об избрании монашеского пути. Но от решения до исполнения задуманного, порой тоже нелегко дойти.

- Монахиня Феодосия, еще до того как решение было принято, говорила мне: «Не торопись, Максим, взвесь всё трезво. Посмотри на женатых священников, как их жизнь строится. Это ведь особый подвиг - и в храме Божьем нести послушание и семье служить. Хватит ли тебя на всё. На монахов посмотри, в чём трудности и преимущества иноческой жизни». И приводила слова апостола Павла: «А я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене. Есть разность между замужнею и девицею: незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу. Говорю это для вашей же пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно [служили] Господу без развлечения» . (1Кор.7:32-35) Я благодарен ей за этот совет потому, что через определённое время совершенно чётко понял, что не смогу, да и уже не хочу делить свою жизнь между храмом Божьим и женой с детьми. Просто я такой человек. И там и там буду недоделывать и в итоге став несчастным, сделаю несчастливыми других людей.

Иеромонах Савватий с матерью

Когда Максим уже внутренне определился, самым тяжёлым стал момент с матерью – она настаивала на женитьбе и была категорически против монашества.

- В один из дней я заехал домой. Мама накрыла на стол и позвала обедать. Я же есть отказался, сказал: «Пока, наконец, не благословишь меня на монашеский путь, к еде не притронусь». Глаза мамы наполнились слезами и, пожалуй, это был самый трагический момент во всей этой истории. Мама понимала, что ей нужно на это решиться и спросила меня: «Что я должна сделать?». Я объяснил и мать меня перекрестив, благословила. В последствии делилась с соседками, что как только сделала это, у неё будто камень с души упал и все внутренние переживания мгновенно закончились.

С благословения родителей, когда они не противятся промыслу Божьему о своих чадах, судьбы детей складываются необыкновенно счастливо и всё нужное и полезное происходит с ними стремительно. Так получилось и с Максимом. В июне 2011 года он поступил в число братии Аланского Свято-Успенского мужского монастыря. А уже 20 августа того же года в Иверском соборном храме мужской обители, по благословению архиепископа Владикавказского и Махачкалинского Зосимы (Остапенко), Максим был пострижен в мантию с наречением имени Савватий, в честь прп. Савватия Соловецкого. Постриг совершил наместник монастыря архимандрит Антоний (Данилов).

-Будущее имя монаха - тайна Божия. Накануне пострига, я взял церковный календарь, посмотреть на каких святых он выпадает. И обнаружил, что это день Соловецких Святых Зосимы, Савватия, Германа и других. Меня по-хорошему, в самое сердце обожгло имя Савватий. Но я об этом никому не сказал, поскольку думал, что вопрос с именем уже решен, ведь я сам просил отца Наместника назвать меня Феодосием. Каково же было моё удивление и радость, когда во время пострига я услышал от архимандрита Антония своё новое имя. В миру я очень любил вечернюю субботнюю службу, Всенощное бдение. Всегда с работы торопился попасть в храм. Уже позже я узнал, что имя Савватий с греческого переводится как «субботний». Не перестаю удивляться промыслу Божьему в моей жизни!

12 июля 2012 г. в Свято-Георгиевском соборе г. Владикавказа архиепископом Владикавказским и Махачкалинским Зосимой (Остапенко) монах Савватий был рукоположен в иеродиакона, а 15 июля 2012 г. во иеромонаха. Практически сразу, по ходатайству игуменьи Нонны (Багаевой), был направлен для несения послушания в храм св. вмц. Елисаветы и инокини Варвары Аланского Богоявленского женского монастыря.

- Для меня не было сложностью или новостью возвращение в родную сердцу обитель. Я был этому рад и только молил Бога, чтобы быть Ему на этом месте полезным, только бы справиться с Божьей помощью с возложенным на меня послушанием. В то время в монастырском храме служил протоиерей Владимир Колесников. Возможность находиться рядом и продолжать учиться у такого опытного и духовного священника, как он, я считал для себя великой милостью Божией. Перед моими глазами был пример истинного пастыря. И глядя на него, я всё время не переставал удивляться промыслу Божьему в отношении себя, как же я стал священником. В служении пастыря больше всего меня пугало необходимость говорить проповеди. По этой же причине, я сомневался в том, быть ли мне священником. Теперь, когда я выхожу на проповедь и вижу как люди приближаются к амвону в стремлении услышать полезное для своей души, то понимаю какой духовный голод испытывают верующие. Понимаю, что без назидания людей оставлять никак нельзя. И хоть самое малое согласно Евангелию и учению Православной церкви необходимо до них доносить. Поэтому, я делюсь с ними теми духоносными текстами, что сам нахожу в писаниях Святых Отцов. Что сам для себя открываю в ежедневном чтении. А уж потом, иногда, что-то добавляю из своего скудного личного опыта. И самое главное для меня объяснить людям в чём смысл нашей земной жизни- «Ищите прежде Царствия Небесного».

Биографическая справка:

Иеромонах Савватий (Максим Дзантимирович Томаев)

Биография:
Родился 5 мая 1973 г. в г. Владикавказе. Крестился в 1990 г. в храме пррока Божия Илии г. Владикавказа.

В 1988 г. получил среднее образование и поступил во Владикавказский Горно-Металлургический техникум, который окончил в 1992 г.

1990 – 2000 гг. занимался тренерской практикой по восточным единоборствам, имеет звание мастера спорта.

1992 – 1993 гг. работал по специальности на заводе «Электроцинк».

2000 – 2009 гг. работал по специальности на пищевых предприятиях РСО-Алании.

2002 гг. работал по специальности на предприятиях г. Владикавказа.

С 2002 г. являлся прихожанином храма Рождества Пресвятой Богородицы г. Владикавказа.

С 2007 г. нес алтарное послушание в храме Аланского Богоявленского женского монастыря.

В 2009 г. поступил в Ставропольскую духовную семинарию.

Иерархические награды:

• наперсный крест (2015 г.).

Иеромонах Савватий (Севостьянов) - фотолетописец монастырской жизни. Его замечательные работы мало известны рядовому зрителю, так как их автор никогда не участвует в медийных мероприятиях и часто не подписывает свои фото. Однако каждая его выставка становится настоящим событием в культурной жизни. Стоит вспомнить, например, какой успех имела несколько лет назад экспозиция «Свет Валаама», которая была представлена в Санкт-Петербурге. Теперь, десять лет спустя, отец Савватий привез новые уникальные кадры с Афона, где он прожил последние полтора года. О своем творчестве и выдавшемся ему опыте познания жизни Святой горы батюшка рассказывает порталу Православие.ру

Почему монах взял в руки фотоаппарат?

Я был фотографом еще до монашества. Так случилось, что первая моя выставка была посвящена Ново-Иерусалимскому монастырю, она называлась «Экскурсия или обитель». Тогда я оставил работу, решив полностью себя посвятить только творчеству. Сотрудники музея, который был тогда в монастыре, увидев, что я часто бываю у них с фотоаппаратом, предложили мне выставить свои фото. Ученые-этнографы пригласили меня с собой в поездку на Урал. Около 10 лет я ездил в те края.

Можно сказать, что искал уходящие приметы русской духовной жизни, заново открыл для себя Россию. Снимал пермские поселения старообрядцев, костромские села, Псков, Новгород, Соловки. У меня были удачные коллекции фотографий: «Пермские старообрядцы», переданная в Пермский областной музей; «Феофания», хранящейся в другом музее; «Малый виноградец» и др. Последней моей работой в миру стала книга «Крест над Россией» в 1998 году.

Когда я уже принял решение уйти в монастырь, старец, который благословил меня подвизаться именно на Валааме, хотя меня ждали в другом монастыре, сказал мне, чтобы я не оставлял фотографию. А на Валааме, как известно, фотомастерская была еще с 1853-54 годов, и я решил послужить восстановлению этой традиции.

Фотография как послушание - это часть моей жизни, это вот та самая лестница, по которой я двигаюсь. Это большие испытания, потому что всякое творчество - оно личностное.

Бывало, я спрашивал своего духовника: «проблемы в душе начались из-за этого, что делать?» Он мне сказал - это потому, что ты творчеством занимался из тщеславия. И подогревал себя, и энергия у тебя отсюда и черпалась. А здесь - за послушание, смиряться должен.

Какую роль сыграл в вашей жизни Афон?

Конечно, на Афон стремятся все паломники. Современный Афон - одно из самых удивительных мест на свете, открытие для каждого человека. Главное, что там есть - возможность уединения, ведь без этого никакой духовной и тем более монашеской жизни не может быть.

На Афоне бывал много раз, последний приезд провел там полтора года. Это время жил в уединенном скиту вместе со своим духовником, по его благословению делал снимки. По две-три недели я оставался в скиту, молился, потом около недели путешествовал с фотоаппаратом по горе.

Первый раз меня послали туда уже когда жил в монастыре послушником, в 1995 году, я был носильщиком у монахов.

Каким было первое ваше впечатление от Святой горы?

Ощущал свое недостоинство. Так как пообщался там с настоящими монахами, а мне все это только предстояло (и предстоит) еще пройти. Вообще, на Афоне всегда становишься учеником, наверное, там единственная в своем роде такая школа духовной жизни. Я молю Бога, чтобы это ощущение у меня никогда не ушло.

Загрузить увеличенное изображение. 800 x 637 px. Размер файла 148379 b.
Мне кажется, что люди так устроены, что им перед глазами постоянно нужен пример, добрый пример. Особенно это касается монашества. Для того, чтобы устоять в искушениях, всегда очень хочется иметь горячую веру, увидеть ее. А как ее увидеть? Вот увидел настоящего монаха - и уже все понимаешь, даже чтение книг столько не дает. Думаешь: «Если он живет так, почему я не могу так жить?» Поэтому для меня так дороги портреты нынешних насельников Афона - они ведь живут в наши дни, рядом с нами.

Хотелось бы, конечно, чтобы мои скромные труды послужили, по возможности, и восстановлению фотомастерской на Афоне. 150 лет назад профессор естествознания императорской академии наук Петр Иванович Севостьянов начал снимать Афон, он изучал афонские рукописи и книги, свидетельства о подвижниках, жизнь насельников. Как оказалось, он не просто мой однофамилец, но, возможно, и дальний родственник. При поддержке Российской Академии наук и Святейшего Синода экспедиции, организованные Петром Ивановичем, трижды посещали Афон (первый раз в 1851 году), чтобы составить подробные карты, детальные описания памятников, сделать фотоснимки. Тогда в скиту Святого Андрея была организована первая профессиональная фотостудия. Ныне в русском монастыре на Афоне мастерская восстанавливается.

В наше время понятие старчества обесценивается. Кто же такие современные старцы и есть ли они на самом деле?

Загрузить увеличенное изображение. 521 x 700 px. Размер файла 72998 b.
- Старчество, конечно, это не должность. Это люди высокой духовной жизни, которых благословили окормлять еще и других, давать духовные советы. Это благословение. Благодать, которая на нем почиет, его и прославляет. И я был свидетелем их дарований: и прозорливости, и чудотворений, и исцелений... Даже есть афонские свидетельства о том, что некоторые монахи-святогорцы одновременно, как великие святые, могли находились в разных местах, в одно мгновение времени совершать помощь в разных точках земного шара.

(I-я конференция, Констанца, Румыния)

14 апреля во Дворце культуры города Констанца (Румыния) состоялась замечательная конференция, организованная Организацией православных студентов, на которой многие священники, студенты, люди разных возрастов получили возможность послушать известного православного писателя, иеромонаха Савватия Баштовой, задать ему вопросы. Отец Савватий попытался дать определение вечной и столь труднодостижимой любви к Богу, дать прочувствовать ее отличие от потребительской любви, которую мы обретаем легко, но при этом рискуем потерять цель в жизни. Отец Савватий показал, что тяга к жизни, полной страстей, на которую мы, к сожалению, сегодня ориентированы, растет в той мере, в какой уменьшается любовь к Богу. Учитывая огромный интерес к тому, что написал иеромонах Савватий, и к его проповедям, мы публикуем полностью материал конференции, чтобы как можно больше людей смогли приобщиться к его учению.

Конференцию открыл Его Преосвященство Феодосий следующей речью:

“Преподобный отец Савватий, преподобные и благочестивые отцы, дорогие верующие, я бы хотел сказать, что земля Бесарабии за всю свою многострадальную историю не один раз давала сильные и светоносные побеги. Возможно, многие из вас знают, а те, кто еще совсем молод, только сейчас узнают, что в 1940 году, когда Бессарабию включили в состав советской империи, многих румын, особенно интеллигенцию, переселили в отдаленные места, и в Бессарабии почти не осталось интеллигенции.

Но Господь всегда направлял свой взор в сторону смиренных, имеющих страх Божий и веру в Бога. И вот, вновь освобожденная, Бессарабия начинает давать замечательные плоды. Несомненно, тот период борьбы, особенно против веры, принёс именно такие плоды. Появились писатели, ученые, люди искусства, и вот сегодня мы с радостью встречаем у себя один такой побег Бессарабии – Отца Савватия, 28-и лет, впечатляющего своей писательской деятельностью. Однако, её первый этап не был отмечен печатью Духа Божьего.

Вторая же часть его писаний направлена на поиск себя, и здесь я бы хотел отметить следующ очень часто, те, кто много пережил, но в итоге нашёл себя в Христе, отдал за Него всё, что имел и просветлел душой, желая как бы оправдать потерянное время. Такой личностью является Отец Савватий. Он пытается преодолеть время, чтобы искупить те дни, когда у него не было света Христова. И не столько для себя, сколько для своих ближних. Он убежден, ему присуща исключительная сила творчества, понимание жизни – понимание самого высокого её смысла, в духе Святых Отцов; как говорит Святой Василий Великий, в духе самой высокой философии.

Но он не может радоваться один. И свою устремленную к духовности молодость он хочет подарить всем молодым людям. И Господь услышал его молитвы, даровал ему вдохновение, огромную любовь, которой он хочет объять всех молодых. И, после широкой известности, — как среди молодёжи Бесарабии и Молдовы по эту сторону Прута, так и среди молодёжи из различных уголков земли, — эхо его устремлений, его учения, выражаемое столь доступными для всех словами, дошло и до нас, и сейчас мы предвкушаем радостный праздник встречи с ним.

Здесь, у нас, Вы в своем доме и в своей стране. Мы приняли Вас с любовью, и хотя сегодня Вы у нас впервые, надеемся, что не в последний раз. Но, как бы то ни было, после этой встречи Вы останетесь в нашей душе и в нашем сердце. Я надеюсь, что и сегодня дарованное Вам Господом вдохновение, в равной степени позволяющее Вам и говорить, и писать в доступной всем форме, проявится в вашем апостольском рвении, в желании сеять веру, надежду и любовь в сердцах себе подобных. Я желаю, чтобы Бог просветил и укрепил Вас, и Вы поделились с нами своим духовным опытом и пониманием духовности.

Отец Савватий:

Я благодарю Бога, благодарю Божью Матерь, благодарю Святого Антипу, благодарю Его Преосвященство Феодосия за тепло и любовь. Как мы уже условились, будем говорить сегодня о нас и о наших ближних. «В поисках утерянного ближнего» – название сравнительно давно выпущенной книжки, которая вызвала отклики. Почему так важно говорить о нашем ближнем, о нашем поиске? Вообще всё Святое Писание, весь Закон и Пророки, как говорит Спаситель, зиждутся на этих двух заповедях: любить Господа Бога и свого ближнего всем сердцем, всей душой, как самого себя.

Всё наше старание направлено на то, чтобы понять это краткое слово Спасителя, почувствовать его и жить им. Как мы можем исполнить первую заповедь – любить Господа Бога всей душой, всем сердцем, — не познав Его? Ибо ещё никто из смертных не обладает ныне совершенным знанием о Боге и о том, как Его раскрыть. Более того, мы знаем, что большинство людей пребывают в темноте незнания, и не только потому, что не любят Бога, но и потому, что не считаются и пренебрегают Им, а некоторые даже ненавидят.

Так что любви, к которой призывает нас Господь, не так просто достичь. Но для нас Он предлагает другой путь – путь любви к ближнему, которого, как говорит Апостол Павел, мы можем любить, поскольку видим его. Тогда как Господа мы не видим. И эта любовь к ближнему, как говорит сам Иисус, не ниже любви к Богу. Мы должны знать, что любовь к Богу открывается в той степени, в какой мы раскрываем и познаём ближнего. А как мы познаём ближнего?

Не иначе, как познавая самого себя. Некоторые поняли, что этот поиск ближнего означает разливаться во все стороны — советовать, предлагать свою помощь, своё понимание и все остальные дары Господа. Но это не обязательно так. Ибо у нас есть пример Святых Преподобных Отцов, а они жили вдали от своих ближних, от общества, от людей, в пустыне, в полном одиночестве, где все это невозможно было исполнить.

Они не могли давать милостыню, ухаживать за больными или утешить брата, павшего жертвой искушения. И, несмотря на это, они достигли вершин любви, и об этом явно свидетельствуют их духовные дары. Любить ближнего, или искать, раскрывать его, жить им, – это экзистенциальное, духовное отношение, внешне зачастую даже не заметное и это хорошо, что оно не заметно.

После написания этой книжки у всех было достаточно времени, чтобы увидеть и некоторую рискованность нашего слишком большого раскрытия и погружения в авантюру, — назовём ее апостольской. Но давайте начнем с того, откуда пришла эта необходимость, эта мысль? Мы все живём среди людей, каждый из нас знает, чем он рискует своей верой. Мы видим, что слова Христа «Я не пришел принести мир на землю, но меч» — осуществляются сполна, потому что, если кто-то в семье верит, то несколько других ополчаются на него.

Это все заканчивается очень печально, и наши юноши не идут больше в церковь после того, как их матери в детстве заставляли их туда идти; супруги ссорятся, поскольку муж не терпит свою набожную жену и т.д. Все это – искушения, которые испытывает любой человек. Где же путь для преодоления всего этого? Спаситель говорит очень ясно: «Почему ты видишь соломинку в глазу ближнего, а бревна в своём глазу не видишь?»

Самое верное, самое духовное отношение к своему ближнему – видеть себя ниже своего близкого, всегда видеть бревно в своём глазу, молчать при виде многих вещей (так поступали Святые Отцы). Духовное отношение – умереть самому, чтобы позволить ближнему жить. Убить в себе волю, как говорил Апостол Павел, потому что я больше не делаю того, чего я хочу, а исполняю волю своего ближнего.

Такое отношение идёт еще глубже, поскольку Спаситель говорит: «Если говорит тебе ближний пройти с ним одно поприще, — пройди два!» Это и есть духовное отношение. Что есть поприще? Разумеется, Спаситель не имел в виду идти куда-то, ведь в таком случае этому не будет конца. То есть, если попросит тебя о чём-нибудь ближний, и ты можешь это сделать, не причиняя себе душевного вреда, — сделай, чтобы не огорчать его.

В египетском Патерике рассказывается о Отце Иоанне. Он направлялся куда-то со своими учениками, и среди них был гость — брат из других мест, который вызвался показать им дорогу. По дороге — поскольку и Отец Иоанн, и его ученики на самом деле знали дорогу, — они поняли, что заблудились, и что брат ведет их в другую сторону. Тогда один из братьев сказал ему: Отче! Брат заблудился, и мы идем в другом направлении. Сказать ему? Остановить его? Ведь темнеет, и мы заблудимся.

Тогда Отец ответил: «Не так, братья. Чтобы не расстроился брат, скажите ему, что я старый и больной, и что лучше отдохнуть, и вы останетесь со мной. Так что подождем утра, пока станет светло. А завтра он и сам увидит, что заблудился, и найдет правильный путь». Так они и поступили, и не огорчили брата свого. Таково отношение Святых Отцов, так и мы должны относиться ко всем людям, независимо от их веры, обычаев, привычек.

Так легче будет нам познать себя, познать нашего ближнего не как простого человека, или какую-то сущность, но как полноту, как ворота к Христу, к спасению. Какова наша с вами цель? А сейчас, поскольку сложно вести монологи, а я должен признаться, что давно никого не искал, думаю, что будет намного легче пообщаться в другой форме, — в форме вопросов и ответов, и развить эту тему.

Его Высокопреосвященство Феодосий:

Из того, что вы услышали, думаю, все поняли, что именно Отец Савватий хотел донести до нас в своей книге «В поисках утерянного ближнего» и сказать нам в этот вечер. Очень часто мы не понимаем, кто наш ближний и что он из себя представляет? Понимаем в общих чертах, что наш ближний – это любой человек, но при становлении нашей личности по отношению к Господу мы не понимаем, кто такой наш ближний.

И Отец Савватий подчеркнул именно это: наш ближний – это ворота в царствие небесное для каждого из нас. Если мы понимаем это, то держим эту дверь к Богу постоянно открытой, и никогда не позволим ей закрыться. Если растолковать сказанное, это означает: то, что мы хотим, чтобы сделал нам наш ближний, мы должны делать сами. В этом-то и вся сложность, ведь зачастую мы сами не знаем, чего хотим для самих себя, у нас нет ясного идеала.

Если бы у нас был ясный идеал наших отношений с Богом, и эти отношения касались бы нашего спасения, тесной связи с Господом здесь, и эта связь продолжалась бы и в будущей жизни; если мы можем достичь такого уровня наших отношений с Господом, то сможем достичь и уровня отношений с Богом через нашего ближнего. Спаситель Иисус пожелал стать нашим ближним, и потому в притче о добром самаритянине Он Сам называет себя ближним тех, кто пал среди разбойников, и потому говорится в Евангелие от Иоанна: «Сказал Господь Своим ученикам: Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет» (Ин. 10:9).

Итак, понять, что представляет собой наш ближний, — значит обрести ключ к нашему спасению, ключ, открывающий рай каждому из нас. Отец Савватий пожелал, чтобы у нас состоялся диалог, и я думаю, что вы должны подготовить вопросы, как это обычно делаете. И из всего сказанного мы видим, что ныне, в Великий Пост, мы стараемся определить нашу сущность. С христианской точки зрения (а суть христианства – это любовь), Бог потому и послал Своего Сына, чтобы показать Свою любовь к людям. И любовь Бога к людям равна Ему Самому, так сильно Он любит людей.

И наша любовь к Богу не может выражаться в другом виде, как только через любовь к своим ближним. Невозможно любить Бога, не имея любви к ближним своим. В этом и заключается суть христианского учения. Бог из любви пришёл дать нам Свою любовь, и мы должны вернуть её через любовь к своим ближним. Это и есть теология, которую раскрывает нам Святой Евангелист Иоанн, и так прекрасно объясняют Святые Отцы. В таком духе нам и следует вести диалог, чтобы при любых обстоятельствах, в любой ситуации, молоды мы или стары, учёны или неучёны, мы смогли увидеть, как сохранить такое отношение к Богу, которое ведёт к спасению через ближних.

Отец Савватий:

Опять же, мы живем во времена, когда повсюду говорят о любви, благотворительности, и не всегда исходит это от церкви. Даже пошла мода на то, чтобы быть веселым, добродушным человеком, любящим всех людей. Успех в делах также гарантирован тем, кто умеет вовремя улыбаться, быть вежливым и т.д. Но христианское отношение к ближнему, любовь, о которой мы говорим,– нечто другое. Такое отношение не обязательно присутствует, и мы должны его прочувствовать; этим-то православие и кажется странным и необычным для остальных людей, ибо не проповедует этих внешних проявлений.

Легко быть улыбчивым, легко всегда быть готовым помочь, и некоторые люди, заботясь о пустой славе и показной святости в собственных глазах и в глазах других людей, могут отказаться от многого. Особенно те, что ходят в различные секты, мы знаем, что они могут оставить дом, друзей, могут отказаться от богатства, от должности, чтобы только казаться святыми, любящими всех остальных людей.

Чем является православие? Что значит любить? Что есть святость? Об этом говорит Святой Исаак из Сир: «Святость означает видеть всех остальных лучше себя». Найти своего ближнего означает понять, что он лучше нас. Это есть смирение, это есть истинное понимание смысла духовности, ибо Иисус Христос сделал Себя ниже других, служа на Тайней Вечере. Ибо последний станет первым и тот, кто становится смиренным, будет вознесен, — говорит Спаситель и в этом заключается тайна и парадокс христианства и Евангелия. Мы должны понять это, должны стать ниже своего ближнего. Это и есть любовь. Она не в каких-то внешних проявлениях, которые легко усвоить и потом их придерживаться, но в нашем духовном отношении, когда мы ставим ближнего выше нас, и тем самым любим его и почитаем.

Перевод с румынского Д.Грин

Далёкий Афон - я никогда не увижу тебя: твоих таинственных гор и строгих монастырей, уединённых келий и калив, каменистых тропинок Карули и вершин Катунакии, не спущусь к синим волнам Эгейского моря, не проснусь от звука деревянной колотушки в паломнической гостинице - архондарике. Монашеская республика Афон недоступна для женщин. Но я могу услышать истории об Афоне своего первого духовного наставника - игумена Савватия.

Закончилась трапеза в монастыре, прочитаны благодарственные молитвы. Сёстры снова присели и ждут, затаив дыхание. Отец Савватий внимательно оглядывает духовных чад и продолжает рассказ:

Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его

На Афоне духовные причины и следствия очень близки по времени, обнажается духовная суть происходящего. Афон - место молитвы и битвы духовной, поэтому события и поступки здесь несут особую наполненность, имеют особую концентрацию. Здесь каждый день опытным путём подтверждается древняя мудрость Соломона: «Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его».

Своё очередное, седьмое путешествие на Афон я долго планировал, предвкушал, хотя вобщем-то давно знал, что предполагаешь одно, а Царица Небесная - хозяйка Афона - Сама промышляет о тебе, и Её о тебе произволение - и есть самое для тебя лучшее, самое верное и спасительное. Можно распланировать свою поездку до мельчайших деталей, а Пресвятая полностью изменит все твои планы. И только какое-то время спустя понимаешь, что это и было самым чудесным и промыслительным в твоей жизни.

Так случилось со мной и моими спутниками и в этот раз. Мы уклонились от намеченного пути, заблудились, находились в опасности, и пережили довольно неприятные моменты испуга и сильнейшей усталости. Но, когда прошли путь до конца, осознали, что всё это было не напрасно, а для того, чтобы получили мы духовные уроки. Но всё по порядку.

В предвкушении подъёма

Мы сидели в портовой таверне Дафни «У Яниса», ели булочки со шпинатом и пили небольшими глотками ледяную минеральную воду. Настроение у всех было приподнятое, взволнованное: мы ждали паром «Агиа Анна» и предвкушали подъём на вершину Афона. Все мои спутники были уральцами: иеромонах Симеон, благодетель монастыря Евгений Валентинович из Перми, иерей отец Игорь с четверыми земляками-паломниками из Кунгура.

Духовник Свято-Пантелеймонова монастыря иеромонах отец Макарий благословил нас не только подняться, но и отслужить Литургию в храме Преображения на вершине Афона. В храме наличествует только престол, из-за больших холодов и постоянной сырости там нельзя ничего хранить и для службы нужно брать всё необходимое с собой. И отец Макарий дал нам для совершения Литургии кагор, одну большую афонскую просфору (в России мы литургию совершаем на пяти служебных просфорах, а у греков одна большая просфора с пятью печатями), Чашу и Антиминс.

Компания собралась надёжная, и мы оживлённо обсуждали, как поедем на пароме до скита святой праведной Анны, как будем подниматься на гору, высота которой 2033 метра над уровнем моря. Высота вроде бы небольшая, но на Афоне всё имеет несколько иной вид. Были случаи, когда люди в прекрасной физической форме не могли подняться на гору, внезапно ощутив беспричинный страх, а точнее страхования, сильную слабость, огромную усталость, не позволяющую продолжить подъём, в то время как более слабые физически - с молитвой - успешно достигали вершины.

Некоторые паломники, по их рассказам, переживали подъём без каких-либо страхований как духовные младенцы под защитой Пресвятой Богородицы. Либо как беспечные туристы, к которым злая сила и не приближалась по причине полного отсутствия у них каких-то духовных целей: поднялись, полюбовались красотой вида и быстренько спустились, особенно и не задумавшись, зачем они это делают.

Я же переживал за своих спутников, особенно за отцов: у кого есть особое призвание, у тех - искушения и напасти в меру призвания. Лукавый чувствует, когда чья-то вера может принести плоды и строит козни. Святые Отцы хорошо знали, что чем выше духовный потенциал человека, тем более мощный противник с ним борется. Силы наши духовные по сравнению с отцами древности или в сравнении со старцами афонскими, конечно, крайне малы, просто ничтожны. Но враг ненавидит пастырей и хорошо знает, зачем каждый паломник поднимается на вершину Афона. А мы шли туда помолиться за свою паству, за духовных чад и совершить Литургию.

Храм Преображения - непростой храм. По преданию, на вершине Афона находился идол Аполлона. Он рухнул, когда на Афонскую землю ступила нога Пресвятой Богородицы. На месте языческого капища и был построен храм самим преподобным Афанасием Афонским в 965 году. Он перестраивался и обновлялся неоднократно, в том числе, в 1895 году Патриархом Константинопольским, Иоакимом III.

Молитвы всего Афона восходят к небу, поднимаясь к вершине горы, к этому маленькому храму Преображения, который предстоит как бы перед самим престолом Господа.

Этот храм необычен ещё и тем, что, по преданию, именно здесь перед концом света совершится самая последняя Литургия. Когда пучина страстей и людской грязи захлестнёт всю нашу бедную землю, этот храм на вершине удела Божией Матери останется последним местом, где афонские монахи вознесут свои молитвы Богу: Господи помилуй - «Кирие элейсон!» И, может быть, эта последняя, отчаянная молитва будет той самой молитвой десяти праведников, которая оставит нам надежду ниневитян.

Пока мы обсуждали предстоящий подъём, к нашему разговору прислушивался мужчина лет сорока пяти, сидевший за соседним столиком. Наконец он подошёл к нам, представился и попросил разрешения присоединиться к нашей группе и вместе с нами подняться на вершину Афона. Это был русский турист, по виду крепкий и спортивный. Характер у него оказался очень живым, общительным, ему было всё равно, куда идти или ехать, а услышав наш разговор, он загорелся и стал проситься с нами.

Я подумал о том, что мы морально готовились к такому подъёму, брали благословение, молились, а для него это просто случайность. Но решили не отказывать просящему, тем более, что в одиночку на вершину подниматься нельзя. Мы согласились взять его с собой, правда, предупредили, что это не просто спортивная прогулка. Он весело улыбнулся в ответ на наши слова, и мы подумали, что такое легкомысленное отношение к восхождению на вершину Святой Горы может быть опасным для него. К сожалению, интуиция нас не подвела.

Дорога к вершине

На пароме мы добрались до пристани у скита святой праведной Анны. Вверх, к скиту, вели очень удобные бетонные ступени. Поднявшись, помолились преподобной Анне, попросили помощи в успешном восхождении, попили водички и пошли вверх по каменисто-грунтовой тропинке.

Когда поднялись вверх уже порядочно, у одного из кунгурских парней началась боязнь высоты, о чём он сам раньше и не подозревал. Он поднимался по тропинке и почувствовал, как закружилась голова, стали подкашиваться ноги. Мы подбадривали его, советовали смотреть только на нас, не переводя взгляд на местность, останавливались, когда ему становилось слишком плохо.

Сделали привал. Еда была самая простая: помидоры, хлеб. Немного горького шоколада, как высококалорийного продукта. Выпили немного воды. Помолились, в том числе, за нашего спутника. Паренёк отдохнул от напряжения и страха, немного адаптировался и дальше уже поднимался нормально, стараясь, правда, особенно не смотреть по сторонам.

Я поднимался и видел перед собой голубое небо, яркое солнце, дали, простиравшиеся вокруг. Каменистая тропинка иногда была очень крутой, так что можно было поскользнуться, иногда узкой, и можно было просто упасть с неё. С одной стороны этой тропинки высилась гора, а с другой - крутой каменный спуск. Эта тропинка не такая опасная как тот узкий карниз, по которому я шёл на Карулях, обдирая о скалы руки и колени в кровь, но всё же идти нужно было тоже очень осторожно.

Камни были разного размера, и ноги нередко подворачивались на них, что затрудняло передвижение. Иногда камней становилось меньше и идти было легче, иногда тропа становилась очень крутой, и это снова замедляло ход. С высотой менялись климатические зоны и вид вокруг. Появились карликовые дубы больше похожие на кустарники, их можно было узнать по характерным светло-коричневым желудям. Иногда открывалась такая величественная панорама Афона, что просто дух захватывало.

А потом мы зашли в лес, как бы негустой парк. Там царил мрак, тенистые деревья, низкорослые кустарники, будто мы внезапно оказались на равнине. Нам это напомнило Россию. Мы прилегли на землю, отдых очень утешил. Пошли дальше, и снова начались колючие кустарники, акация. Увидели крест и развилку и ободрились, значит, вершина недалеко.

Страхования

Мы растянулись в пути, и я уже не видел своих спутников, каждый шёл со своей скоростью. Какое расстояние мы прошли? На Афоне расстояние меряют не километрами, а часами. Если спросить афонского монаха о дороге куда-то, то он ответит, сколько часов требуется, чтобы дойти до места назначения.

Дорога становилась всё круче, растительность реже. Шли уже часа четыре, когда стал моросить дождь, поднялся холодный ветер. И тут у меня начались страхования, мне стало очень страшно. Страх проникал вглубь, казалось, до самых костей, ни молитва, ни усилия воли не могли его ослабить. Это не был ни страх темноты, ни людей, это был ничем не объяснимый холодный липкий страх, скорее ужас, обволакивающий всё тело, парализующий ум и волю.

Постепенно страх стал оформляться, стало понятно, что это страх смерти. В голову полезли навязчивые мысли о том, что у меня с детства больное сердце, и вот этот сердечный приступ - последний в моей жизни. И сейчас я умру - вот такой как есть, без исповеди и причастия, одинокий и беспомощный на узкой каменной тропе Афона. А это демон стал приближаться ко мне, и теперь я хорошо знаю, какой страх испытывают умирающие люди, когда Господь попускает злой силе приближаться к душе в смертный час.

Я упал, лежал без сил и ждал смерти. В ушах стучало, не хватало воздуха, сердце как будто сжали ледяной когтистой лапой. Мои попутчики были кто далеко впереди, кто позади, и я был совсем один. Пытался молиться, преодолевая страх, но страх забивал молитву. Постепенно, с еле теплящейся молитвой, пришло чувство, что я несу на гору весь груз своих грехов и груз грехов своих духовных чад, всех, за кого я молился, о чьём прощении я ходатайствовал перед Господом как пастырь. Я почувствовал ответственность за них, и молитва моя стала горячее, стала потихоньку пробиваться сквозь липкий холодный туман страхования.

Почувствовал, что, если смогу преодолеть этот морок, наваждение, бесовский страх, если смогу подняться и дойти, то, может быть, Господь примет мой труд, моё сопротивление как жертву, как мольбу о прощении. Эта мысль подняла меня на ноги, и я встал, пошёл вверх. Шёл чисто механически, плохо соображая, чувствуя вокруг себя бесовский рой, как будто они возле меня сплошной невидимой стеной. Я шёл, но чувство было такое, как будто я двигаюсь на месте.

Если смогу пробить эту стену, смогу дойти, то стану духовно сильнее. А я должен быть сильнее: за моей спиной невидимо, но духовно ощутимо стояли все те, за кого я молился, те, кто доверился мне - мои духовные чада. Этот помысл сделал молитву горячее, и я с умилением сердца воззвал к Пресвятой Владычице нашей - Богородице. И почувствовал, что стена рассыпается. Мне стало легче.

Увидел отца Симеона, который шёл сзади и приближался ко мне. Шёл молча, но по лицу его было заметно, как ему плохо. Я подумал об отце Игоре, о Евгении Валентиновиче, который перенёс инфаркт, и стал молиться за своих спутников. Почувствовал, что молитва окрепла, что Пресвятая смела с пути демонов как пылинку. И тут нам открылся скит Панагии. Захлестнула радость - дошли до Панагии!

Когда все собрались, поделились переживаниями. Труднее всех досталось отцам, как я и ожидал. Легче всех оказался путь к скиту для нашего туриста, он поднялся первый, страхований никаких не испытывал. При виде наших измученных лиц очень удивлялся. Я видел, как гордость наполняет его и хотел предостеречь: Господь защитил его как младенца духовного от страхований, но, если он припишет лёгкость подъёма себе самому, то могут последовать искушения. Но он не стал слушать предостережений. И зря.

Потому что искушения действительно последовали. Ночью, во время ночлега в скиту, ему стало плохо, с ним случилась истерика. Он встал и начал кричать и рыдать: «Мне плохо! Зачем я с вами пошёл?! Я больше никуда не пойду! Мне нужно вниз! Я не могу, понимаете, просто не могу здесь оставаться!» Мы стали уговаривать его, утешать, но он был не в состоянии нас слушать, не мог лежать, сидеть и вёл себя как одержимый.

В это время ночью с фонариком с вершины спускалась группа паломников, торопясь на паром, и он, рыдая, убежал с ними, так и не дойдя до вершины оставшихся метров.

А мы остались ночевать. Обычно паломники так и делают - здесь ночуют, а утром, отдохнув, делают последний рывок к вершине, до которой остаётся метров семьсот. Скит представляет из себя небольшое здание, внутри зал с камином, который можно растопить, чтобы подсушиться и переночевать в тепле, а часть здания - маленький храм - параклис.

В скиту шёл ремонт, рабочие-албанцы бетонировали пол, местами вместо бетона рассыпан гравий. Мы обрадовались пристанищу, принесли корягу, положили в камин, но он был не отремонтирован, начал дымить. В помещении лежали одеяла и спальники, довольно старые, рваные, грязные, но ими можно было укрыться, подстелить под себя: вокруг довольно влажно и холодно, градусов десять, а мы все - уставшие, мокрые от пота и дождя. Кому достался спальник, кому одеяло, кто-то попытался уснуть сидя возле дымящегося камина.

Всю ночь я мёрз, дрожал от холода и сырости, уснуть почти не мог, молился. К утру забылся и на пару часов уснул. Когда проснулся - всё тело ныло, ноги гудели, но эта усталость была приятной. За все грехи наши прости нас, Матерь Божия!

На вершине

Вышли на улицу и продолжили восхождение. Кругом туман, холодно. Отошли от Панагии метров сто, но её уже стало не видно. Извилистая тропинка, скользкие камни, растительности нет - северная природа, похожая на тундру. Поднимались больше часа, хоть и недалеко, но приходилось идти медленно: камни под ногами скользкие, легко упасть и покалечиться, покатившись вниз.

Поднялись на вершину в семь утра. С одной стороны - пропасть, были случаи, когда здесь гибли неосторожные паломники, поднимавшиеся без благословения или без благоговения. На вершине стоит крест, русские паломники его позолотили золотой краской. В лужах ледок, мы прорубили этот лёд и умылись чистой дождевой водой.

Маленький храм Преображения без куполов. Зашли в храм. Очень холодно. Достали всё необходимое и начали совершать Литургию. Втроём совершили Проскомидию, вынули частицы за своих чад, прося Господа помиловать их и нас. Кунгурские паломники пели вместо клироса, нестройно, но дружно - от души. Причастились.

И ощутили такую духовную радость, которую невозможно передать словами… Мы были буквально пьяные от радости! И я вспоминал, какую радость духовную ощущали апостолы в день Пятидесятницы, так что неверующие поражались этой радости и, не понимая её, думали: «они напились сладкого вина»! И мы, немощные, маленькие и слабые в сравнении с апостолами, тем не менее, ощущали радость Духа Святаго так же сильно, и мне хотелось так же воскликнуть: «Возрадовалось сердце моё и возвеселился язык мой; даже и плоть моя упокоится в уповании…»

Вышли из храма - солнце выглянуло, рассеялись тучи - красота! Величественность панорамы, синее море, вид на всю Святую Гору - наполняли душу радостью. Самый пик - маленькое неровное плато. Мы стояли на вершине - камни, храм, афонские святые и мы, ощущение, что мы все - единое целое! Явственно ощущаемое присутствие Бога и Пресвятой Богородицы. Чувство чего-то вселенского, космического - единая церковь - небесная и земная!

Трудно словами передать то, что я чувствовал тогда - духовный восторг, радость! Все страхи отошли, и я чувствовал себя счастливейшим человеком в мире. Пресвятая Богородица, благодарим Тебя за неизреченную милость к нам, грешным! Господи, да святится имя Твое!

Спустились до Панагии. Здесь мы сердечно простились и расстались со своими спутниками. Они торопились на паром, а мы с отцом Симеоном и Евгением Валентиновичем собирались идти по Афону дальше.

Мы заблудились

Мы решили спускаться не к скиту Святой Анны, а по другой стороне, чтобы обогнуть Афон и попасть в Великую Лавру, самый древний монастырь Афона, основанный ещё преподобным Афанасием Афонским .

Шли не спеша. Чувствовали необыкновенную лёгкость и духовную радость. Было тепло, даже жарко, и мы согрелись после холодной ночи. Дошли до развилки, от которой уходили две дороги - направо и налево. Дорога левее казалась заброшенной, как будто по ней давно никто не ходил. Вдобавок чуть дальше её преграждало упавшее дерево. А дорога направо казалась более ухоженной, по ней мы и решили пойти.

Как оказалось, позднее, мы сильно ошиблись: выбрав дорогу налево, мы в этот же день оказались бы в Великой Лавре. А тут - идём-идём, три часа пути, четыре, а дорога продолжает петлять, причём явно спускается вниз, а мы хорошо знали, что Великая Лавра не внизу. Уставшие за прошлый день ноги стали сильно болеть, особенно икры и ступни: при восхождении напрягается бедренная часть, а при спуске удар приходится на нижнюю часть ноги. Ноги казались совершенно разбитыми, и мы шли уже с трудом, ковыляя кое-как.

Вдали показались маленькие кельи, находившиеся на приличном расстоянии друг от друга, и мы осознали, что заблудились. Позднее поняли, что было это промыслительно и назидательно для нас. Кельи оказались скитами Катунакии. Смеркалось. Нас утешила мысль, что хоть ночевать мы будем в обитаемом людьми месте, поскольку ночевать на открытом воздухе на Афоне опасно из-за змей, страхований и прочих опасностей.

Рассмотрев сверху кельи, выбрали самую благоустроенную, самую богатую на вид с ухоженным садом, решив, что в такой келье легко найдётся место для трёх паломников. Спустились к ней. Сверху казалось, что все кельи находятся недалеко друг от друга, но когда мы спустились, то поняли, что между ними довольно большое расстояние. Для наших разбитых ног такое расстояние казалось уже просто огромным.

Постучали в железные врата скита, но никто не открыл. Мы в изнеможении опустились на землю рядом с воротами: второй день в пути, весь день мы пили только родниковую воду и поделили на троих плитку горького шоколада. Потом стали стучать снова. Раздался голос, но дверь нам не открыли. В ней распахнулось окошечко, и обитатель скита громко заговорил по-гречески, отказал нам в приюте, для убедительности помахав сурово руками: «Нет, нет, мы не принимаем!»

Куда идти? Казалось, мы не в состоянии сделать ни шагу больше. Внезапно к нам подошёл какой-то трудник. Он привёл нас к маленькому сарайчику, служившему ему пристанищем. Сарайчик был так мал, что он сам с трудом в нём помещался. Он не мог принять нас на ночлег, но отнёсся к нам с любовью и сочувствием: дал нам яблоко, хлеб, лукум. Поделился тем немногим, что имел, но сделал это от чистого сердца. Мы перекусили, сидя на траве у сарая и почувствовали небольшое облегчение. Нужно было идти дальше. И мы с трудом встали и пошли, решив ночевать в лесу. А утром попытаться дойти до Лавры.

Уже совсем стемнело, каменистая дорога вела то вверх, то вниз, и её уже плохо было видно в сгущающихся сумерках. Позднее мы узнали, что находились в большой опасности: совсем рядом была пропасть, и мы могли упасть в неё в темноте. Также в этом месте были часты камнепады: стоило неосторожно наступить ногой на неподходящий камень, и на тебя обрушивалась целая лавина камней.

Ночлег в келье святого Иоанна Предтечи и урок любви Христовой

Внезапно мы услышали крик - нас звали. Из темноты показалась фигура монаха, потом второго, они бежали к нам, просили остановиться и звали за собой. Оказалось, что трудник сбегал в другую келью и рассказал живущим там греческим монахам о нас. И они бросились бежать за нами, чтобы предложить нам ночлег.

Мы с радостью последовали за ними. Скоро перед нами из темноты выросла старинная, очень бедная келья. Здесь жили два монаха, они-то и побежали за нами, боясь, что не успеют, и путники останутся без приюта. Нас заботливо накормили. Еда была самая простая и бедная: холодные овощи, хлеб, вода - всё то, чем питались они сами.

Монах постарше, очень благообразный, худой, аскетического сложения показал нам койки и успокоил: «Отдыхайте, как следует, мы вас на утреню будить не станем, разбудим только на Литургию». И мы, счастливые, провалились в крепкий сон.

Утром помолились на Литургии в маленьком параклисе. После службы вместе потрапезничали. Видно было, что эти монахи очень бедны, но они охотно делились с нами последним. Старший спросил меня, кто я. Узнав, что я игумен, духовник монастыря, спросил, сколько сестёр подвизается в нашем монастыре. И с большой любовью подарил на всех простые бумажные иконочки святого Иоанна Предтечи. Оказалось, что это был скит Иоанна Предтечи, и великий святой через этих монахов оказал нам свою милость.

Я пошарил рукой в рюкзаке, нашёл баночку икры и протянул её монахам. Они взяли её с радостью, и я понял, что такой гостинец они видят крайне редко, а, может, и никогда.

Мы сердечно попрощались с ними и пошли к Лавре. Дошли до Лавры и поняли, что выбрали неправильную дорогу, которая и провела нас круговыми путями, петляя серпантином к морю, к скитам Катунакии.

Подумав, поняли, что неслучайно произошла эта ошибка. Ведь пройдя этот кружной путь, мы встретились с двумя монахами бедного скита, которые оказались богатыми как никто - богатыми Евангельской любовью, искренней, чистой, нелицемерной, бескорыстной, любовью ради Христа. Мы вынесли для себя, как это важно - принять странников, бежать за ними вслед, чтобы послужить им, а потом ещё и благодарить тех, кому оказал милость и гостеприимство за возможность послужить им ради Христа. Это было гостеприимство Авраама.

Любовь этих монахов оправдала в наших глазах и негостеприимство богатого скита, исцелила рану наших душ, удержала от осуждения.

Мы давно уже были дома, но восхождение на вершину Афона осталось с нами - в наших душах, наших сердцах, преображённых милостью Божией там, в маленьком Афонском храме Преображения. Евгений Валентинович как святыню бережёт одежду, в которой поднимался на вершину Афона. И мы с отцом Симеоном храним это путешествие в сердцах наших и с любовью делимся им с вами, читателями этого рассказа.